Пётр Толочко - Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать всю бесперспективность такой затеи. Она, по сути, конфронтационная. Ее не могли безропотно воспринять национальные меньшинства, справедливо расценившие это как угрозу своим языкам. Особенно это относится к русскоэтничной общине Украины, которая по последней переписи населения насчитывает 8,5 миллионов человек. А если учесть, что русский язык является вторым родным и для многих жителей Украины других национальностей, приведенная выше цифра его пользователей может быть по меньшей мере утроена. И это не предположение, а факт, зафиксированный в социологических опросах.

Позже, по-видимому, осознав всю деликатность языковой проблемы, с высоких правительственных трибун заговорили, что никакого притеснения русскому языку нет, и никто не запрещает на нем говорить. И это правда, никакого законодательного запрета действительно нет. Но ведь язык — это не только бытовое общение на кухне или на улице. Это еще и его изучение. Следовательно, нужны русскоязычные детские сады, школы, вузы, причем их количество должно соответствовать удельному весу проживающих на Украине этнических русских. Сегодня этого нет.

В свое время определенные политические силы предлагали повысить статус русского языка до второго государственного или официального, что фактически одно и то же. Теоретически ничего крамольного в таком предложении не было и нет. Во многих странах, в том числе европейских, в качестве государственных используются два, а то и три языка. Практически из-за родовой близости украинского и русского языков, а также из-за того, что русский более распространенный, и к тому же международный, это могло бы привести к тому, что именно он де-факто и стал бы первым. Разумеется, для этнических украинцев это неприемлемо. Но что можно и нужно было сделать, так это предоставить русскому языку статус официального в определенных регионах, где высокий процент этнических русских. Уверен, что это уберегло бы нас от того, что случилось в Крыму и Донбассе.

К числу неверно определенных языковых приоритетов следует отнести и так называемую «украинизацию» украинского языка. Многим национал-патриотам показалось, что он слишком похож на русский, а то и вовсе русифицирован, а потому нуждается в реформировании. В качестве эталонного образца был предложен старогалицкий диалект, на котором разговаривает украинская диаспора в Канаде, США и других западных странах. Явочным порядком этот язык (хотя скорее наречие) стал утверждаться на радио и телевидении, в печатных средствах массовой информации, в книжных издательствах. Он непривычен для тех, кто воспитан на классическом украинском языке, и вызывает у них естественное отторжение. Им непонятно, во имя какой идеи следует отказываться от языка Котляревского, Шевченко, Леси Украинки, Нечуя-Левицкого, Рыльского, Стельмаха, Бажана, Гончара и многих других корифеев украинской языковой культуры.

В годы президентства В. Ющенко среди приоритетов страны, им же и определенных, было создание на Украине единой Поместной православной церкви. Будь эта задача правильно сформулирована, а ее решение продумано, она действительно могла бы стать общенациональным приоритетом. История знает примеры, когда Церковь становилась главной консолидирующей силой украинского народа. Один из них имел место во время Национально-освободительной войны 1648-1654 годов под водительством гетмана Богдана Хмельницкого. Главный ее лозунг «За веру православную!» стал знаменем борьбы с польско-католическим засильем, за сохранение и возрождение национальной и культурной идентичности малороссийского(украинского) народа.

К сожалению, в суверенное время православная церковь не стала силой, способной объединить нацию. Она сама оказалась расколотой. Этот раскол прежде всего на совести иерархов, не устоявших перед искушением собственного предстоятельства. Многим хотелось взойти на киевский митрополичий, а то и патриарший престол, пусть даже ценой расколов. Активное содействие этому оказали, к сожалению, и политические руководители независимой Украины, явно не понимая, какую мину замедленного действия закладывают под Церковь. Отдавая предпочтение вновь образованным церквям, в первую очередь Украинской православной церкви Киевского патриархата, они открыто демонстрировали неуважительное отношение к исторической Украинской православной церкви, находящейся в молитвенном единении с Московским патриархатом. Уничижительно называли ее «так называемой украинской», «московской» или «церковью чужой страны». Даже если бы речь шла только о церковном клире, то и тогда эти определения были бы некорректными и несправедливыми. Но ведь речь еще и о многомиллионных мирянах, верующих этой Церкви. Они такие же украинские граждане, как и те, кто принадлежит к Киевскому патриархату. Оскорблять их традиционные вероисповедальные чувства не только грешно, но и преступно. Это же наши люди. И Церковь, в лоне которой они находятся, тоже наша, а не московская.

Поразительно, что такое отношение на нынешней Украине принято демонстрировать только к УПЦ МП. К другим определение «чужестранная» не применяется. Хотя куда больше это соответствовало бы Украинской грекокатолической и Римско-католической церквям, пребывающим не только в каноническом, но и в административно-управленческом единстве с папским престолом в Риме. В таком же положении находятся и многие другие христианские и нехристианские церкви Украины. Все они имеют свои сакральные и управленческие центры за рубежом.

Разумеется, положение в украинском православии не может вызывать удовлетворения. В идеале желательно было бы иметь на Украине единую Поместную православную церковь, а не три, к тому же находящиеся между собой в состоянии вражды. Вот только непонятно, как можно прийти к такому единству. Попытка президента В. Ющенко придать учреждению единой Православной церкви Украины статус государственного приоритета, не считаясь с канонами и традициями,

оказалась несостоятельной. Она не нашла понимания даже у Вселенского Константинопольского Патриарха Варфоломея І, к которому украинский президент неоднократно обращался с просьбой восстановить историческую справедливость и принять под свой омофор украинских православных. Нет сомнения, что патриарх Варфоломей разделял энтузиазм В. Ющенко, но, в отличие от него, понимал, что исполнить такую просьбу не в состоянии. Вот почему в выступлении на Софийской площади в 2008 году он так настойчиво объяснял, чем для православной церкви являются каноны, духовная идентичность, историческая память и традиции.

Более подробно эта тема освещена мной в книге «Украина в оранжевом интерьере» (2012), здесь же она приведена как пример неудачной формулировки национальной идеи. Как показывает опыт истории, не кесарево это дело — наводить порядок в Божьем доме. «Помощь» Церкви со стороны светских властей всегда приносила больше вреда, чем пользы. Это счастье, что Константинопольский Патриарх не прислушался к настойчивым мольбам украинского президента, иначе Украина получила бы еще один церковный раскол.