Джон Гай - Две королевы

В тот же вечер Мортон и Атолл сопроводили Марию в Холируд; они ехали по обе стороны от нее, а впереди шел отряд аркебузиров со знаменем, на котором был изображен мертвый Дарнли. По условленному сигналу специально отобранная группа зевак кричала: «Сожгите ее, сожгите ее, она недостойна жить, убейте ее, утопите ее!» Но все оказалось обманом. Мария пробыла в Холирудском дворце несколько часов, и лишь потому, что везти ее куда-то при свете дня было небезопасно. После наступления темноты ей приказали собираться. В плаще, накинутом прямо на ночную рубашку, испуганную королеву Шотландии перевезли на пароме через Ферт-оф-Форт в Файф, а оттуда в замок на острове посреди озера Лох-Ливен, недалеко от Кинросса. На рассвете во вторник 17 июня ее посадили в лодку и отвезли на остров. Замок, зловеще проступавший в утреннем тумане, был неприступен: квадратная башня в четыре этажа с круглыми выступающими башенками по углам высилась посреди озера, окружность которого в те времена составляла от 12 до 15 миль, а от острова до ближайшего берега было около полумили. У подножия лестницы, ведущей к подъемному мосту, Марию встретил сэр Уильям Дуглас, лэрд Лох-Ливена, который проводил ее в скудно обставленную комнату на первом этаже. Позже королеву перевели в более надежное помещение в круглой башенке в юго-восточном углу замка.

Хозяева замка вряд ли пришлись по душе Марии. Сэр Уильям Дуглас принадлежал к клану Мортона. Более того, его овдовевшая мать, которая тоже жила в замке, урожденная леди Маргарита Эрскин, была одной из любовниц Якова V и матерью Морея, единокровного брата Марии. Сам лэрд, тоже единокровный брат Морея и вассал Мортона, имел двух законных братьев и семерых сестер, одна из которых была замужем за Линдси, который вызвался сражаться с Босуэллом в поединке и которому Мария угрожала на обратном пути от Карберри-Хилла. Леди Маргарита не раз заявляла, что была официально — пусть тайно — обвенчана с Яковом V. Она говорила, что ее сын, Морей, не только законнорожденный, но и по праву должен быть королем Шотландии вместо Марии.

Дальнейшее развитие событий можно было легко предсказать. Морей собирался вернуться из добровольной ссылки во Францию и править страной в том или ином качестве. Лорды конфедерации оправдывали свой мятеж священной войной ради того, чтобы отомстить убийце Дарнли и освободить Марию из «плена» и «рабства» Босуэлла. Это был чистый обман. После того как королева сдалась им у Карберри-Хилла, они сами поместили ее под арест. Оправдывая свои действия, они пытались связать Марию с убийством Дарнли. Ставки взлетели до небес, когда в указе, санкционирующем ее арест, лорды заявили, что она «по-видимому, укрепляла и поддерживала» Босуэлла в его преступлениях. По их словам, она поддалась «неразумной страсти».

Это стало началом конца бурного правления Марии в Шотландии. Она была королевой всю жизнь, за исключением первых шести дней, а правящей королевой — шесть лет. Теперь она стала пленницей, которую день и ночь сторожили ее враги. Остаток жизни, за исключением нескольких кратких, но волнующих недель в следующем году, она проведет в неволе.

Пока Мария томилась в замке Лох-Ливен, лорды сочиняли мрачную легенду. Против королевы было выдвинуто обвинение в «нарушении норм нравственности». Ее обвинили в супружеской измене и убийстве, заявив, что она недостойна править. Лорды конфедерации утверждали, что Мария с Босуэллом предавались страсти еще за несколько месяцев до убийства Дарнли. Королева и ее любовник якобы вместе планировали взрыв в Кирк-о-Филд, а когда Дарнли убили, Мария разыграла похищение и даже изнасилование, чтобы скрыть свои бесстыдные планы выйти замуж за Босуэлла.

Версия Марии была другой. История пишется победителями, и после ареста королева стала проигравшей стороной. Низость и коварство лордов проявились в их желании обвинить ее в преступлениях, которые совершили они сами, и переписать историю, чтобы сделать «официальной» свою версию и исключить остальные.

После того как лорды сочинили свою ложь, изобличающую Марию, ее версия была забыта. Но как это ни удивительно, эта версия — рассказанная самой Марией — может быть извлечена на свет этим исследованием. Королеве редко позволяли ее рассказывать. Большинство биографов удостаивали ее лишь краткого упоминания, а документы, в которых она излагалась, полностью не цитировались вплоть до 1845 г. — возможно, эта версия до такой степени отличалась от предположительно «официальной», что ее считали недостойной рассмотрения.

Вскоре после венчания с Босуэллом Мария выбрала двух послов, чтобы они представляли ее интересы в соседних королевствах. Она отправила Уильяма Чисхолма, епископа Данблейна, в Париж, а Роберта Мелвилла в Лондон, чтобы объяснить и оправдать свои недавние поступки. Она лично составляла для них инструкции — диктовала секретарям и вручила послам. Таков был обычай в дипломатии той эпохи, и в этих документах отражена точка зрения Марии. Она воспользовалась среднешотландским диалектом, как часто поступала в подобных случаях. В этих документах Мария излагает свою версию событий, а нервные, незаконченные фразы — это характерные признаки ее стиля в состоянии стресса. Несмотря на разнообразие затронутых тем, общая линия вполне последовательна.

В инструкциях Мелвиллу Мария подчеркивала политические преимущества своего брака. Она указывала на фракционные распри и заговоры, которые разрушали ее попытки управлять страной, утверждая, что только коренной шотландец способен успешно призвать к порядку лордов. Мария оправдывалась перед Елизаветой за необычную поспешность своего брака:

После того как Вы передадите самые сердечные благодарности нашей дражайшей сестре, Вы должны подробно изложить ей истинные причины, которые побудили нас взять герцога Оркнейского [41] Босуэлла. в мужья, а также наше объяснение, почему мы так внезапно вступили в супружеские отношения, не предупредив нашу дражайшую сестру и не спросив ее мнения и совета.

Поначалу аргументы Марии звучат убедительно. Ее описание фракционной борьбы шотландских лордов ни в коем случае нельзя назвать преувеличением:

Первым делом Вы должны остановиться на положении нас самих и нашего государства, показав, что в отсутствие у нас супруга наше королевство не смогло избавиться от раздоров и заговоров, которые продолжаются уже давно. Это происходит так часто, что мы уже утомились и расстроились от нашей неспособности долго выдерживать боль и страдания, вызванные необходимостью подавлять дерзость и подстрекательство наших бунтующих подданных. Как известно, они враждуют между собой, и так же враждебны правителю, как и любое государство Европы. Для их удовлетворения, не имея больше намерений оставаться в положении вдовы, мы посчитали необходимым, тронутые их мольбами и просьбами [42] Имеется в виду «договор таверны Эйнсли». , согласиться на тот или иной брак.