Джон Гай - Две королевы

В Шотландии эти меры привели к обратному результату — угроза религиозного преследования вызвала усиление страхов по поводу независимости страны. Во времена Хаддингтонского договора патриотизм и профранцузские настроения были совместимы, но теперь положение коренным образом изменилось.

Импульс к переменам пришел из Англии, когда в апреле 1559 г. Елизавета заключила с протестантами так называемое «соглашение». Она блестяще разыграла свои карты. В первые месяцы своего правления она придерживалась двухпартийной политики: успокаивала Филиппа II и не выказывала предпочтения ни протестантам, ни католикам. Первые поддерживали ее потому, что знали, что она отвергнет папу и католическую мессу. Вторых успокаивал тот факт, что при Марии Тюдор она исполняла католические обряды и в часовне служили мессу. Только после завершения мирных переговоров и заключения Като-Камбрезийского мира Елизавета перестала скрывать свои истинные предпочтения.

Главными советниками английской королевы стали протестанты. Сесил, ее первый министр, играл ведущую роль в реформации при Эдуарде VI. В правление Марии Тюдор он поддерживал изгнанников, в том числе пламенного проповедника Джона Нокса. С его именем даже связывали предложение Ноксу стать епископом Рочестера, прозвучавшее в период правления Эдуарда и отклоненное непреклонным кальвинистом. Тем не менее даже Сесил, чтобы спасти свою жизнь, пришел на торжественную мессу в своем доме в Уимблдоне, которую специально приказала провести разгневанная Мария Тюдор, узнав о масштабах его поддержки протестантского подполья.

После того как в 1559 г. парламент утвердил религиозное соглашение, страна официально стала протестантской. Это послужило сигналом для проанглийской партии в Шотландии, которая получила поддержку протестантов в открытом противостоянии с регентом, которого теперь было легко представить как инструмент тирании французов, и в особенности Гизов. С этого момента пропаганда мятежников будет соединять в себе протестантизм и национальную идею.

До сих пор мать королевы Марии эффективно управляла Шотландией, но ее решимость установить закон и порядок, ввести более высокие налоги и, самое главное, подчинить горные и приграничные районы централизованному шотландскому государству восстановила против нее тех, кто считал, что право управлять собственными кланами и землями дается от рождения. В глубине души шотландские лорды отвергали централизованную монархию. Они хотели сохранить власть в составе свободной федерации малых суверенов. Политику регента могли бы терпеть и дальше, если бы из Франции продолжали поступать пенсии, но после заключения Като-Камбрезийского мира денежный поток перекрыли. В изменившихся обстоятельствах протестантство предложило превосходный повод для свержения непопулярного регента.

Такой оппортунизм, в свою очередь, давал Англии уникальный шанс. Протестантство можно было сделать основой плана превратить все Британские острова в единое сообщество, компенсировав несчастья от «грубых ухаживаний». В таком случае Франция теряла все, но больше всех пострадала бы Мария, поскольку на кону была ее корона и репутация королевы-католички. Сесил стал главным проводником этой политики, которая определяла почти все его действия на протяжении последующих тридцати лет.

Все зависело от того, способна ли Англия учесть прошлые ошибки. Выяснилось, что способна. На какое-то время англичане отказались от любых упоминаний о своих претензиях на «имперскую» власть и о статусе Шотландии как сателлита. Они действовали осторожно, причем Сесил стремился любой ценой избежать полномасштабной войны в Европе: он занял должность секретаря лорда-протектора Сомерсета в 1547 г. незадолго до битвы при Пинки, где стал свидетелем ужасной резни и сам едва остался жив.

С шотландской стороны аристократы, поднявшие мятеж против регента, называли себя «лордами конгрегации». Самым могущественным среди них был граф Аргайл. Сын того графа Аргайла, который нес меч на коронации Марии, был убежденным протестантом и контролировал обширные территории в говорящих на гэльском языке горных областях страны, где королевская власть была слабой, а также на Западных островах и в южном графстве Аргайлшир, в устье Клайда. Его влияние простиралось до Ольстера на севере Ирландии, и он оставался единственным из шотландских аристократов, кто мог собрать полноценную армию независимо от короны. К нему присоединился граф Гленкерн, лорды Рутвен, Бойд, Очайлтри и некоторые другие.

Несомненно, самым влиятельным его сторонником был лорд Джеймс Стюарт, незаконнорожденный единокровный брат Марии, который быстро выдвинулся на первые роли. Он родился в 1531 г. и был на одиннадцать лет старше сестры. Физически сильный, он отличался добродушием, но в то же время высокомерием и убеждением, что, будучи сыном Якова V, он действует в согласии с принципами и традициями и в лучших интересах Шотландии. Джеймс Стюарт был умен и хорошо образован; впервые он появился на сцене, когда плыл во Францию на одном корабле с Марией, чтобы начать обучение в Парижском университете. Ему прочили церковную карьеру и назначение приором Сент-Эндрюса, одного из богатейших аббатств в Шотландии; эту должность он занимал, будучи мирянином, и беззастенчиво пользовался всеми ее преимуществами.

Лорд Джеймс порвал с регентом в 1559 г. О его предательстве сообщили во Францию, высказав предположение о мотивах: он добивался регентства, а возможно, и самой короны. Действовал он хладнокровно, расчетливо и коварно. Стюарт сказал Марии де Гиз, что если она согласится на разумные требования к лордам, то он ее поддержит. В это же время он регулярно писал Сесилу, убеждая того помочь лордам в их стремлении навсегда изгнать французов из Шотландии.

В мае, когда Джон Нокс вернулся в Шотландию из Женевы и присоединился к лордам, события начали развиваться с невероятной скоростью. В своих проповедях Нокс нападал на папу и идолопоклонство мессы, что вызвало стихийное иконоборчество в Перте и Сент-Эндрюсе. Во время этих яростных актов гражданского неповиновения люди громили и разоряли церкви.

В августе лорды обратились к Англии за военной помощью в борьбе против регента. Сесил взвешивал все за и против в нескольких пространных записках, адресованных коллегам в английском Тайном совете. Сам он твердо стоял на стороне лордов, но прежде чем предпринимать какие-либо шаги, следовало убедить Елизавету и советников, что вооруженная интервенция ради свержения незаконного правительства и союз с мятежниками оправданны.

Именно здесь зародились семена идеологического раскола между Елизаветой и Сесилом в отношении Шотландии, которые будут вызревать следующие тридцать лет. Они без труда находили общий язык почти по всем остальным вопросам, но в том, что касалось Шотландии и королевы Марии, Елизавета и ее главный советник постоянно расходились во мнениях. Сесил всегда ставил интересы протестантства выше династических соображений, тогда как Елизавета придерживалась противоположной точки зрения. Будучи протестанткой, она все же разделяла религию и политику, причем ставила идеал монархии и престолонаследия выше религии. В том, что касалось Марии и ее матери, королева Англии считала абсолютно неприемлемым, что при решении вопроса о правительстве в Шотландии законные династические права могут быть принесены в жертву религиозным условиям.