Сергей Веригин - Под чужими знаменами: военный коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны (1939–1945)

К осени 1944 г. по указанию начальника 4-го Управления НКГБ СССР П. А. Судоплатова 4-м отделом НКГБ КФССР для работы на территории Финляндии было подготовлено 29 агентов (большинство — из числа финских военнопленных), владеющих финским языком и хорошо знакомых с жизнью и бытом соседней страны. Многие из них имели родственников в Финляндии [219] Там же. Л. 170. . Однако развернуть эту работу в широком масштабе не удалось, так как в сентябре 1944 г. страна вышла из войны и было заключено перемирие между СССР и Финляндией. Вместе с тем часть агентов была заброшена на территорию Финляндии, вполне возможно, что некоторые агенты продолжали свою работу на советские спецслужбы и в послевоенный период. Понятно, что данная информация до сих пор является секретной.

По-разному складывалось отношение к коллаборационистам после войны в СССР и в Финляндии. Длительное время категория лиц, сотрудничавших с финским оккупационным режимом и воевавших в составе финских войск против Красной Армии, а после войны проживавших в СССР, считалась предателями своей Родины и находилась в забвении. Однако в 1990-е гг. на территории постсоветского пространства отмечается объединение участников Второй мировой войны, воевавших на стороне фашистской Германии и ее союзников.

Финляндское государство признало заслуги ветеранов-иностранцев в защите своей страны, в связи с этим предоставило им льготы ветеранов войны, оказывает материальную помощь, способствует их переезду на жительство в Финляндию, многих из них наградило правительственными наградами [220] Кivekäs. 2001. № 2. .

В 1996 г. в Финляндии бывшие соотечественники (финны-ингерманландцы и карелы), воевавшие в частях финской армии против Красной Армии, создали «Общество ингерманландских и карельских ветеранов-соплеменников» (Inkeriläiset ja karjalaiset heimoveteraanit ry), которое занимается поиском ветеранов-соплеменников, оказывает им помощь в отдыхе и лечении, приглашает их в Финляндию.

Для освещения своей деятельности общество издает журнал Kivekäs, который выходит два раза в год. В нем рассказывается о ветеранах-соплеменниках, об их участии в войнах против СССР в период 1939–1944 гг., печатаются фотографии, публикуются некрологи [221] Там же. № 1, 2 и др. .

Если для Финляндии ветераны-соплеменники являются героями и финское правительство окружает их почетом и вниманием, то для большинства населения России они по-прежнему остаются предателями своего народа, которые в трудный для страны период воевали на стороне противника.

Подводя итоги проведенного исследования проблемы, следует, прежде всего, отметить, что масштаб проявлений коллаборационизма в Карелии и Финляндии в годы Второй мировой войны был незначительным по сравнению с другими территориями СССР, оказавшимися в зоне оккупации Германии и ее союзников. Лишь небольшое число мирного финского населения и финских военнопленных сотрудничало с советскими государственными и военными органами в период советско-финляндской (Зимней) войны 1939–1940 гг. В силу как немногочисленности финского населения, так и его нежелания сотрудничать с оккупационной администрацией советским властям не удалось создать широкую базу поддержки Народного правительства Финляндии во главе с Куусиненом со стороны местного населения. И советское руководство ликвидировало это правительство в конце Зимней войны.

Вывод о том, что коллаборационизм среди финнов во время Зимней войны не получил широкого распространения подтверждается и тем, что из 2 080 финских граждан, которые оказались после окончания военных действий на территории Советской Карелии, только 150 человек пожелали остаться в СССР (7,2 %) [222] Веригин С. Г., Лайдинен Э. П . Интернированные финны // Север. 1995. № 3. С. 99. , остальные вернулись на родину. В большинстве своем остались те люди, которые сотрудничали с советскими государственными и военными органами и боялись понести наказание в Финляндии. Лишь небольшая часть финнов отказалась вернуться на родину по идейным соображениям.

Среди около 6 тыс. советских военнопленных, оказавшихся в финских концлагерях в период Зимней войны, по разным оценкам, только от 150 до 500 человек выразили готовность вступить в «русскую народную армию» (3–8 %), которая так и не была создана.

Коллаборационизм советских граждан и советских военнопленных на оккупированной территории Советской Карелии и в Финляндии в годы Великой Отечественной войны был масштабнее по сравнению с периодом Зимней войны, но и он не имел широкого распространения. Это ярко проявилось на заключительном этапе военных действий на Севере, когда в ходе наступления советских войск летом 1944 г. началось отступление финских воинских частей, а вместе с ним и эвакуация местных жителей.

С оккупированной территории Карелии в Финляндию эвакуировалось 2 799 человек, или только 3,35 % всего населения зоны оккупации, из них представителей родственных финнам народов — 2 196 человек (1 422 карела, 314 вепсов, 214 финнов, 176 ингерманландцев, прочих — 70), других народов — 603 (244 русских, 259 украинцев, прочих — 100) [223] Сеппяля Х . Финляндия как оккупант в 1941–1944 годах // Север. 1995. № 6. С. 126. . Есть данные и по Петрозаводску. Когда в конце июня 1944 г. финские войска покидали город, с ними ушли только 487 человек из 7 589 свободных жителей [224] Петрозаводск и петрозаводчане в годы Великой Отечественной войны. Петрозаводск, 2005. С. 61. .

Цифры показывают, что количество людей, переселившихся в Финляндию, было незначительным. Местные жители, несмотря на массированную националистическую пропаганду, остались верны своей родине и не захотели переезжать в чужую страну, тем более такую, которая находилась на грани военного поражения. Следует иметь в виду и то, что у многих жителей оккупированных финнами районов Карелии в рядах Красной Армии сражались отцы, мужья, братья, сыновья, которых ждали домой после окончания войны.

Но для некоторой части советского населения эвакуация в Финляндию была неизбежной: для тех, кто находился на службе у финских оккупационных властей и боялся привлечения к суду за предательство; для женщин, состоявших в браке с финнами, и мужчин, ушедших в родственные батальоны.

В целом можно отметить, что национальная политика финского оккупационного режима в Карелии в 1941–1944 гг., направленная на разделение населения по национальному признаку (на финно-угорское и русское), не принесла желаемых результатов, привлечь на свою сторону советских карелов, вепсов, финнов не удалось, в том числе это касалось и сотрудничества в военной сфере. Более того, те, кого пришли освобождать от «русской неволи», сами с оружием в руках вместе с русским и другими народами Советского Союза отстаивали независимость своей страны.