Николай Карпов - Трагедия белого юга. 1920 год

Это вовсе не означало, что офицеры хотели польстить Верховскому, перешедшему на службу к красным. Дело в том, что действительно, на фронте было распространено мнение, будто многие, если не все, успехи большевикам обеспечили так называемые «военные специалисты». Например, в феврале 1920 г., когда на Маныче 1-я Конная армия С.М. Буденного уничтожила почти всю кавалерию Донской армии, в качестве главной причины поражения в среде белых офицеров называли талантливое планирование этой операции, выполненное начальником штаба армии Буденного, бывшим полковником царской армии Н.К. Щербаковым. Поэтому не случайно во время Гражданской войны деникинская, а потом врангелевская контрразведки одним из главных направлений своей работы считали привлечение таких специалистов на свою сторону или их уничтожение.

Так, чтобы перевербовать себе начальника штаба советского Юго-Западного фронта, бывшего полковника старой армии Н.Н. Петина, в эту работу включился даже начальник штаба армии Врангеля генерал П.С. Махров. (Когда-то он вместе с Петиным учился в академии.) Придавая огромную важность этой операции, ее разрабатывал лично начальник Особого отдела Русской армии, опытный специалист генерал-лейтенант Е.К. Килимович. В дореволюционной России он был градоначальником Москвы и директором департамента полиции Министерства внутренних дел. Петину подготовили письмо за подписью генерала Махрова с предложением «послужить делу белой России» и переправили с разведчицей Шиманской. (См. приложение №1.) О полученном письме Петин проинформировал чекистов, и по каналу врангелевской разведки Махрову были переданы сведения о якобы слабо защищенных участках обороны 13-й армии красных в Северной Таврии. Когда белые войска в указанном месте перешли в наступление, красные сначала пропустили их через свои боевые порядки, а затем нанесли сокрушительный удар, применив бронепоезда и броневики. Врангелевцы понесли большие потери.

Безусловно, роль офицеров старой армии, перешедших на службу к красным, преуменьшать нельзя. В 1920 г., по советским источникам, они составляли ни много ни мало — 37% командного состава РККА {4} 4 Военный энциклопедический словарь. М. «Воениздат». 1983. . Немалый вклад, к примеру, внесли в создание военной организации советского государства такие генералы и офицеры бывшей царской армии, как М.Д Бонч-Бруевич, И.И.Вацетис, А.И Егоров, С.С Каменев, Д.М. Карбышев, А.И Корк, Б.М. Шапошников, Н.Н. Петин, А.А. Свечин, и этот список можно было бы продолжить. Однако такого уровня военных профессионалов в Красной Армии было все же ограниченное количество. Большинство составляли выходцы из унтер-офицеров и младшего офицерского состава. Известный русский эмигрант-историк И. Горяинов, как бы возражая тем, кто и будучи в эмиграции продолжал называть бывших офицеров Генерального штаба творцами победы большевиков, в своем труде «Красная гвардия и Красная армия» по этому поводу, писал: «В среде российской эмиграции царит мнение, что большинство офицеров Генерального штаба пошло на службу в Красную Армию. В различных органах печати назывались даже цифры 80— 70—60 процентов. Это ужасная клевета на старый Генеральный штаб. Конечно, были среди них карьеристы и изменники, перешедшие на службу добровольно, — таких единицы. Другие мобилизованы. Но и тех и других было всего 20—22 процента от общего числа офицеров Генерального штаба. К 15 мая 1920 г. в Красной Армии служило 282 офицера Генерального штаба, то есть — 20,3% от общего состава» {5} 5 «Часовой» № 568(10), октябрь 1973, С. 12. .

Преувеличивать роль офицеров старой армии нельзя хотя бы потому, что всегда последнее слово при разработке плана боевой операции оставалось не за военным специалистом, а за комиссаром. Нужно также иметь в виду, что военспец, если он не был коммунистом, был устранен от политической работы в Красной Армии, тогда как в белой — наоборот, эти функции возлагались полностью на офицеров и генералов. И в этом кроется один из источников поражения Белого движения, так как белое офицерство в политическом плане было очень уязвимо. Но такой вывод к тем, кто проиграл войну, пришел не сразу.

Вскоре после ее окончания известный военный историк-эмигрант профессор И. Курганов по этому вопросу опубликовал свои выводы и с ними трудно не согласиться. «Было ли офицерство подготовлено к политической борьбе с коммунизмом? — спрашивает Курганов, и сам же отвечает. — В огромном большинстве случаев нет. Это не их вина, а их беда. В военно-учебных заведениях, готовивших офицерские кадры, политическим вопросам никакого внимания не уделялось и офицеры в политических, особенно социально-экономических вопросах разбирались, как правило, очень плохо. Полная политическая неподготовленность была характерной для всех царских офицеров, служивших во время Гражданской войны, как в белой, так и в Красной армии. Но если это так, то, казалось бы, что во время Гражданской войны ни та, ни другая армия преимуществ в политической борьбе не имели. Но это не так. Положение царских офицеров в Красной и белой армии было различным. В Красной армии офицеры выполняли чисто военные функции и от политической работы были полностью отстранены. Политикой в Красной армии занималась только партия. В белой армии царские офицеры, занимавшие руководящие должности, во многих случаях выполняли не только военные, но и политические функции, причем, чем выше должность офицера, тем выше удельный вес его политических полномочий. Таким образом, — делает вывод И. Курганов, — в Гражданской войне политическая борьба шла между коммунистической партией и ведущими офицерами белой армии. С точки зрения политической квалификации — это совершенно неизмеримые величины» {6} 6 «Часовой» № 559 (1), январь 1973, С. 14. .

Общеизвестно также, что члены первого Совета Народных Комиссаров были в политическом отношении исключительно подготовленными людьми. Американский писатель А.Р. Вильямс говорил, что: «Первый Совет Народных Комиссаров — если основываться на количестве книг, написанных его членами, и языков, которыми они владеют, — по своей культуре и образованности были выше любого кабинета министров в мире» {7} 7 Там же. . Таким образом, у белых офицеров даже самого высокого ранга добиться победы у образованнейших людей, посвятивших свою жизнь изучению социально-политического положения России, закаленных в политической борьбе, никаких шансов не было и это стало одной из причин их поражения.

На поверхности лежит и еще один не утешительный для Белого движения вывод. Его вожди, как и подавляющее большинство офицеров, будучи наделенными не только военной, но и политической властью, не смогли воспользоваться ею, чтобы привлечь на свою сторону большинство народа, особенно крестьян. Офицеры и генералы совершенно не были готовы к работе с сельским населением. А ведь Гражданская война шла в стране, где 82% народа составляли именно оно. Вот только один, но показательный пример. Рота марковцев заняла хутор... Крестьяне попросили рассказать им о белой армии. Ротный командир предложил хуторянам собраться через два часа, а пока пригласил к себе наиболее развитых офицеров и попросил их посоветовать ему, что сказать людям. Один офицер заявил, что все эти разговоры «не наше дело», так как армия находится вне политики. Другой сказал, что нужно просто посоветовать крестьянам, чтобы они не верили обещаниям большевиков, добавив при этом, что «наши обещания» ему тоже не ясны. Третий предложил вести разговор о хорошей и плохой земле, о трудолюбивых и ленивых крестьянах. Четвертый на удивление всех стал излагать свое понимание марксизма. Командир роты, приготовив лист бумаги для составления тезисов своего выступления, так ничего и не записал. На собрании он говорил крестьянам о том, что в стране нужен порядок и белая армия его наведет. Когда он вернулся к своим, его спросили: «Говорили ли вы о помещиках?» — «Слава Богу, — ответил командир роты, — такой вопрос был бы убийственным для меня» {8} 8 Павлов В.Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1918—1920 гг. Париж. 1964. Кн. 2. С. 85—86. .