Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Во временные правила заселения Белоцарска были включены и такие пункты:

«Жилые дома, возводимые засельщиками Белоцарска, должны быть не менее 12 аршин по фасаду, покрыты тесовой или железной крышей и по фасаду, а угловые и по переулкам, имеют тесовые ворота, калитки и приличные заборы… В течение двух лет от сооружения жилого дома каждый засельщик обязан против дома и усадьбы по фасаду и переулкам устроить деревянный или каменный тротуар шириною в 1 аршин и посадить тополя через 3 сажени один от другого, огородить и поливать их».

Николай II стал последним императором Тувы вообще

В 1914 году «Сельский вестник» писал:

«В центре Урянхайского края, на узле дорог из России в Монголию, при слиянии Большого и Малого Енисея с весны текущего года быстро, по-американски, растёт город Белоцарск…»

По-американски!

Кызыл и сегодня — город скромный. Однако в начале XX века и это была цивилизация. До этого полноценных городов в Туве не было вообще.

Ещё одно разительное отличие в действиях новых российских покровителей Тувы заключалось в том, что самые первые земельные участки в Белоцарске отвели не только «под дома чиновников, казначейство, почтово-телеграфную контору и т. п.», но и «для почётных урянхов». Это было мудро.

Другое дело, что все эти новые привилегии как-то не касались простых людей. Об этом и писал глава Русско-Урянхайского земства Иннокентий Сафьянов:

«Ко мне, как председателю краевого земства предъявляли требования и русские переселенцы, которые целыми посёлками переселялись тогда в Урянхай, и русские купцы, отдавшие за меня свои голоса, обращались по спорным вопросам тувинские араты и чиновники. Со всеми надо было говорить, всем объяснять создавшееся положение. Должен сказать откровенно, что все мои симпатии были на стороне старых моих друзей-тувинцев, особенно тувинцев-аратов».

О том, что не лучше приходилось в Урянхае и простым русским, известно не только из воспоминаний Сафьянова. В «лучших» наших традициях заложены были не только город, но и «социальная бомба» под него. Вот что о положении рабочих, строящих город, писала газета «Минусинский листок» в статье «Дела урянхайские» от 13 февраля 1915 года:

«Из Белоцарска приходят письма о совершенно безвыходном положении, в котором находятся рабочие, нанятые для постройки казённых зданий. У всех у них имеются деньги за конторой, между тем нет никакой возможности получить их. Продукты им также перестали выдавать…» {180} 180 Цитата по: Т. А. Бондаренко. История создания города в центре Азии.

У Иннокентия Сафьянова уже тогда начало складываться мнение, что Урянхайский край может и должен быть независимым от кого бы то ни было. И он открыто высказывал свои взгляды. А вдобавок вызывающе не исполнял полагающиеся в России при любой власти церемониалы чинопочитания. Так, в 1916 году он не явился приветствовать приехавшего в Урянхайский край императорского генерал-губернатора Восточной Сибири. И хотя объяснений не последовало, похоже, именно это привело к тому, что Сафьянов получил предписание немедленно покинуть Туву.

Но и до крушения монархии теперь и в России оставалось уже меньше года. В следующем году и царь, и императорские чиновники канут в Лету.

Через месяц после приказа о высылке Сафьянова из Тувы он был в Минусинске, где Иннокентий Георгиевич ещё ближе сошёлся со ссыльными революционерами и возглавил местную левую газету «Минусинский листок». Она стала трибуной и для его взглядов по «урянхайскому вопросу». Позицию Иннокентия поддерживал и младший брат Михаил, в то время студент Петербургского университета. В одной из статей под псевдонимом «Кайский» Михаил писал:

«Две трети Урянхайского края заняты таёжными и степными отрогами Саянского хребта и представляют собой совершенно непригодную для хлебопашества местность. Удобные пахотные земли, разбросанные маленькими оазисами среди песков, камня, мерзлоты и солончаков, уже использованы в настоящем времени сойотским и русским населением. Многолетний опыт русских старожилов уже показал, что „тучные“ урянхайские земли имеют очень тонкий слой гумуса и при обработке быстро истощаются. И вот, несмотря на всё это, переселенческое управление собирается поместить в Урянхае 150 тысяч русских землепашцев, совершенно не знакомых с почвенными и климатическими условиями своих будущих угодий».

И далее он продолжает:

«Природа края более всего соответствует скотоводческому хозяйству, и при известных условиях, Урянхай мог бы стать для России тем же, чем стали для Европы Бразилия или Австралия» [233] Так своего брата цитирует Иннокентий Сафьянов в своей книге «Повесть о жизни». .

Иннокентий подхватил эту мысль брата и в одной из статей в «Минусинском листке» впервые открыто выдвинул идею о независимости и самостоятельности Урянхая:

«Как бы просто мог выясниться этот вопрос об Урянхае, если бы, не мудрствуя лукаво, признали за сойотами право самостоятельной жизни и предоставили бы им самим устраивать своё будущее».

Именно эта идея стала двигателем всей его последующей жизни. Газету, которую он редактировал, вскоре закрыли, а его самого посадили в тюрьму, но там он и узнал о февральской революции. И при первой же возможности, получив теперь полномочия от комиссара Временного правительства, рванул в любимый Урянхай.

В следующий раз мы вернёмся к Сафьянову, когда у власти будет уже не Временное правительство, а большевистский Совет народных комиссаров. Теперь же — время рассказать о другом будущем со-основателе независимой Тувы.

За несколько лет до этого на небосклоне урянхайской политики зажглась и своя, тувинская звезда — Монгуш Буян-Бадыргы. В переводе с тувинского его имя значило «Рассеивающий святость», и это его потом расстреляет Салчак Тока. Но тогда он был в начале пути. Родившийся в семье арата-табунщика, он был усыновлён князем-нойоном по имени Хайдып. В 1908 году уже и сам Буян-Бадыргы в 16 лет становится клановым вождем — Даа-нойоном.

Со-основатель независимой Тувы, сын арата и приёмный сын князя Хайдына Монгуш Буян-Бадыргы

Рассказывают, что это он, свободно владевший помимо родного монгольским, тибетским, китайским и русским языками, и сочинял обращение с просьбой о покровительстве к царю Николаю II: в момент, когда Урянхай вдруг стал «бесхозным». Считается, что именно Буян-Бадыргы воспользовался моментом, когда пала власть уже и русского царя. И хотя Временное правительство в Петрограде немедленно подтвердило протекторат России над Урянхайским краем, Буян-Бадыргы решил провозгласить независимость. Тем более что в этот момент из тюрьмы вышел такой именитый и авторитетный в русских кругах сторонник этой идеи, как Иннокентий Сафьянов.