Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

— Вот твой хлеб. Бери его. Если бы его здесь не оказалось, мы бы его нашли в другом месте, у других людей. Пусть лопнут кости на наших руках, обязательно нашли бы, — говорили чиновники, часто нагибая головы и прижимая руки к груди…

Положив мешок в сани, Узун-Чоодур щёлкнул кнутом и умчался в облаке снежной пыли вниз, к Сарыг-Сепу.

Подойдя к матери, которая всё ещё стояла на коленях, чиновники снова стали её бить шаагаем по щёкам. Потом чиновник, похожий на дятла, схватил сестру Албании и связал ей руки накрест. Вскочив на коней, чиновники приготовились угнать мать и сестру. Мать утёрла подолом кровь с лица, но не встала с колен, а села на землю.

— Убить — так убивайте здесь, у моего дома, на глазах у детей! Никуда не пойду!

Чиновник в бурой шубе защёлкал длинным кнутом, плетёный ремень впивался в тело матери. Третий верховой достал из притороченного к седлу мешка аркан и накинул его на её плечи. Она не могла больше сопротивляться. Сестру они погнали вперёд. Албании обернулась к Таш-Чалану и простонала:

— Что станет с детьми?

Таш-Чалан заколыхался от смеха:

— Ну, паршивая коза! Опомнилась? Хо-хо-хо! Пускай все передохнут! А вырастут — что с них возьмёшь? Воровская берлога! Пока сама жива, шагай и молчи.

Он наехал на сестру и ударил её кулаком. Чиновники хлестнули коней и погнали по степи мать и сестру Албании».

Бандитские порядки! И Салчак Тока особо оговаривает, что чиновники говорили с иностранным, то есть монгольским акцентом.

А теперь перепрыгнем сразу через несколько десятилетий и окажемся в году 1921-м, когда и Россия была уже не высокомерной империей, а вроде как народной РСФСР, и в Монголии у власти был ставленник Ленина товарищ Сухэ-Батор.

Вроде бы — тот самый момент, когда судьбу Урянхая можно было бы решить в новом духе, по-товарищески. Но даже на этом этапе выяснилось, что и новые монголы к тувинцам испытывали чувства никакие не интернационалистские, а именно имперские.

«Монгольский представитель Шагдаржав никак не хотел, чтобы Урянхай навсегда ушёл из состава Монголии, бесцеремонно заявив о том, что тувинцы — якобы монголы и потому должны подчиняться Монголии» {181} 181 Цитата по публикации: «Независимость для Тувы», напечатанной 22 сентября 2009 года в кызыльской газете «Плюс информ». .

Ну, а чем уж так опасна была бы «Великая Монголия»?

Разберёмся в терминах. Кто такие монгольские народы? По языковому принципу к ним кроме самих монголов относятся еще буряты, калмыки, дауры. Однако, по культуре, к монголам часто относят и тюркоязычных тувинцев и алтайцев. Эта родственность культур — действительно имеет место. Например, осенью 1922 года на Сибирском бюро ЦК РКП(б) рассматривали доклад о работе Ойротской областной партийной организации {182} 182 Ойротская автономная область (существовала в 1922–1948 гг.) в целом совпадает с нынешней Республикой Алтай. В 1948–1990 гг. Горноалтайская автономная область. . И в нём «была отмечена тенденция некоторых товарищей… к расширению пределов Ойротской автономной области путём слияния с ойратскими народностями, живущими вне пределов РСФСР, как то в Урянхае».

Впрочем, эта история — скорее, казус. Тем более что при таком сценарии получалось, что для зарубежного монгольского народа тувинцев центром притяжения оказывался российский монгольский народ ойротов-алтайцев — что, может, было не вполне корректным с точки зрения партийного строительства, но вполне вписывалось в строительство державное — даже и советской России.

И, напротив, если бы ядром объединения монгольских народов (в том числе монгольских народов России) выступили бы иностранцы-монголы, это серьёзно задело бы интересы Москвы. А ровно это и стало происходить.

Например, в 1924 году ТНРА подавляла крестьянское восстание на реке Хемчик, которое антикоммунистическим было только на первый взгляд. Восстание на Хемчике в Туве стало предметом весьма и весьма жёсткой переписки между вроде бы братскими Москвой и Улан-Батором. 13 мая 1924 года в адрес НКИД СССР поступила нота, в которой правительство народной (!) Монголии «высказывало намерение взять повстанцев и весь тувинский народ под защиту»! В связи с этим глава советского внешнеполитического ведомства Г. В. Чичерин предупредил монгольского посланника в Москве, что правительство СССР не намерено поддерживать «контрреволюционные» действия на Хемчике.

Маршрут, по которому проходит Транссиб. Обогнув озеро Байкал с Юга, эта наша стратегическая железная дорога пролегает по территории Бурятии. Кстати, характерно, что сначала эта АССР называлась не Бурятской, а Бурят-Монгольской

Столь нервная реакция РСФСР на действия МНР в Туве была, похоже, связана с тем, что в Москве прекрасно понимали: сегодня Тува, а завтра — Бурятия. А переход этой российской автономии под монгольскую власть означал бы последствия ещё более серьёзные. Достаточно сказать, что именно по Бурятии проходит жизненный для России Транссиб: железная дорога, соединяющая остальную страну с Владивостоком. А в Москве ещё весьма свежи были воспоминания, как в годы недавней гражданской войны как раз из-за проблем с Транссибом в один момент показалось, что Владивосток потерян уже навсегда: там тогда высадились японские интервенты.

Наконец, для полноты картины надо добавить, наверное, самое главное в этой истории. Дело в том, что во все предшествующие столетия монголы были лишь подневольными агентами… китайцев. До 1911 года, когда в Пекине пала династия Цин, Монголия была не более чем провинцией великой Китайской империи. И она, Китайская империя, считала своими и Монголию, и Туву.

Строго говоря, китайцы управляли Урянхаем не напрямую, а именно через монголов. В центре Азии китайцы применяли давно уже забытый к тому времени в Европе принцип «вассал моего вассала — мой вассал», позволяя именно монголам назначать верховного старосту Урянхая с колоритным званием «амбын-нойон».

Конечно, с одной стороны, Урян-хай, благодаря этому, обладал такой автономией, какой ни у одного другого народа Китайской империи не было. Достаточно сказать, что когда дело дошло до заключения русско-китайского пограничного договора еще 1727 года, то китайцы и свои пограничные юрты выставили вдоль гор, отделяющих Туву не от России, а от Монголии. То есть Тува была как бы сама по себе. Но, с другой стороны, у самих китайцев попросту не доходили руки до такой отдалённой окраины. Отношения с ней вполне укладывались в незамысловатую формулу: вы нам — столько-то звериных шкурок, мы вам — столько-то рулонов шёлковых и хлопковых тканей. Тем не менее, до 1911 года, когда в Пекине пала императорская династия Цин, а Китай на время распался на несколько государств, это была именно китайская территория. И китайцы об этом хорошо помнили и помнят даже до сих пор.