Максим Романов - Стрельцы московские

Бесчисленное множество судеб русских людей разрушили и исковеркали нескончаемые набеги степняков-хищников и длительные войны с сопредельными странами. Очередным таким испытанием стала война с Польшей, начавшаяся в 1654 г. На начальном ее этапе явное преимущество было на стороне России. В ходе кампании 1654 — 55 гг. были освобождены Смоленск и десятки городов восточной Белоруссии и левобережной Украины. Однако эти успехи были оплачены ценой громадных потерь, которые понесло русское войско. Только во время двухмесячной осады Смоленска его потери составили до 22 000 человек убитыми и ранеными. К 1656 г, убыль людей в приказах московских стрельцов, принявших участие в боевых действиях, достигала 50–70 %.

Не менее ощутимый урон нанесло и моровое поветрие, посетившее Москву в 1654 г. Чума унесла жизни тысяч москвичей, в том числе и многих стрельцов, остававшихся на гарнизонной службе в столице. Князь М.П.Пронский, которому было поручено ведать городскими делами на время отсутствия царского двора, докладывал в сентябре государю: «… в слободах православных христиан малая часть оставается; а стрельцов от шести приказов и един приказ не осталось, и из тех достал ьных многия лежат больныя, а иные разбежа-лися, и на караулах отнюд быти некому»

Чтобы восполнить убыль в стрелецких рядах, правительство как и в годы Смоленской войны 1632 — 34 тт., вновь прибегло к массовым наборам, проведенным во второй половине 50-х годов. Из Двинского уезда в Москву в 1656 г. были высланы 500 человек стрельцов, набранных из местных «охочих» людей. По данным Н.М.Карамзина, в 1658 г. в московские стрельцы прибирались даточные с каждых двух крестьянских дворов. Документы той поры свидетельствуют о многочисленных злоупотреблениях, которыми сопровождались эти наборы. За большие взятки от стрелецкой службы откупали свою родню люди «семьянистые», вместо которых брали в стрельцы от людей одиноких. Даже приверстанные на службу стрельцы за определенную мзду могли отпроситься к своим прежним местам, откуда они присылали «наемщиков». Их, взамен убывших, стрелецкие головы писали в свои приказы. Случалось, что неправдою на службу вновь прибирались даже отставные стрельцы |а,

Такая практика порождала многочисленные конфликты, разбираемые во множестве в Стрелецком приказе. Любопытный эпизод, иллюстрирующий накал страстей, произошел в Москве в 1660 г.

По Тверской улице двое стрельцов Андреева приказа Остафьева сопровождали даточного, посланного к розыску в Стрелецкий приказ. Неожиданно на них из засады напал некий Васка Тяглев, который не только отбил даточного, но и побил обоих конвоиров 19.

В народе уже сложилось прочное мнение о том, что «в стрельцы ставка добра, да лиха выставка». Однако то беспокойное время настойчиво брало свое. Все новые и новые тысячи русских мужиков надевали служилое платье, пополняя стрелецкие ряды. Их судьбы были во многом схожи, но знаем мы о них немногое. Очень скупо освещают жизненные пути рядовых московских стрельцов исторические документы. Об одном из них рассказывает «Повесть о Савве Грудцыне», созданная неизвестным автором в 70-е годы XVII века.

Сын устюжского купца, по бесовскому наваждению промотавший в Орле большую партию отцовского товара, после долгих злоключений оказался в городе Шуе. Здесь Савва узнал о солдатском наборе, который проводил прибывший из Москвы стольник Тимофей Воронцов по случаю намечаемой войны за Смоленск. Записавшись в солдаты, Савва вскоре оказался в столице, где новобранцы под началом немецкого полковника прошли боевую подготовку. По ее завершении и «по повелению же цареву вси новобранныя солдаты розданы по стрелецким полкам в дополнку. Той же Савва поставлен на Усретенке, в Земляном городе, в Зимине приказе в доме стрелецкого сотника именем Иякова Шилова» 2°. После возвращения из Смоленского похода, в котором Савва получил ранение, он еще многие годы жил в доме Шилова. Семья сотника относилась к стрельцу как к сыну, почитая его за храбрость и остроумие. Но однажды напала на Савву тяжкая болезнь, и лишь чудо спасло его от смерти, Излечившись от недуга, стрелец испросил у государя разрешения постричься в монахи Чудова монастыря, в котором «поживе лет довольно, ко господу отиде в вечный покой».

Савва Грудцын был одним из тех гулящих людей, которых царские власти активно привлекали на стрелецкую службу. Однако головам стрелецким строго — настрого наказывалось следить за тем, чтобы под личиной «вольных охотников» не скрывались беглые холопы и крестьяне, которых, в случае дознания, велено «по суду и по сыску отдавати по писцовым книгам» 21.

Гораздо более распространенную категорию людей, несших службу в стрельцах московских, представлял собой стрелец Тишка Блинников, рассказавший о своей судьбе на допросе в 1698 г. Отец его — Сергушка был взят в московские стрельцы из Архангельска в 1676 г. Он умер на обратном пути к Москве, возвращаясь из Чигиринского похода. Сам Тишка «остался в самых малых летах и жил в Москве в ученье портного рукоделья у москвитина у Якушки Тимофеева сына». За полтора года до первого Азовского похода «по отцу ево поверстали ево в стрелецкую службу» в тот же полк, где служил его отец. По болезни Тишку освободили от участия во втором Азовском походе и оставили в столице, где его застали события 1698 г. Убоявшись происходившего «воровства», он сбежал к свойственникам в Архангельск, откуда его вернули обратно и поместили в Преображенский приказ 22.

О дальнейшей судьбе Тихона можно только догадываться. Скорее всего, он окончил свои дни на каторге или в ссылке. Но случалось, что и сама стрелецкая служба нередко становилась карой за незначительные правонарушения, допущенные различными людьми. С середины столетия известны случаи отдачи в стрельцы за кражу сапог, за знакомство с тетрадями противными православной вере и прочие мелкие вины. В 1650 г. велено было взять в солдатскую и стрелецкую службу сыновей, племянников и внуков священников, которые «жили в гуляках и занимались неподобными промыслами, воровством и чернокнижеством» 2Э.

Пути, приводившие русских людей в ряды московских стрельцов, могли быть различны, но всех их уравнивали общие законы стрелецкой жизни, жестко регламентировавшие как порядок службы, так и быт рядового служилого люда. Первым делом с новоприбранных стрельцов брались «в государевой службе и в жалованье крепкие поруки с записьми». Поручители выбирались из наиболее надежных стрельцов, «кому б в государеве службе и в жалованье мочно было верить» м. Их обычное число составляло 10 и более человек. В случае бегства стрельца и утраты какого-либо казенного имущества поручители должны были выплачивать казне стоимость утерянного,