Максим Романов - Стрельцы московские

Подтверждается это и данными конца XVII — начала XVIII веков, когда в Москве производилась распродажа бывших стрелецких мест в связи с началом ликвидации стрелецкого войска. По одному из указов 1699 г. подлежали отдаче из оброка людям разных чинов лавки и дворы стрельцов семи полков, плата за которые должна была поступать в Стрелецкий приказ. После его переименования в приказ Земских дел в ведении последнего в 1701 г. находилось 16 397 бывших стрелецких дворов 82. В городских переписях первой половины XVIII века встречается множество владений москвичей различных званий, дворы которых стояли на стрелецкой оброчной земле.

Многие правовые аспекты землевладения стрельцов и иных служилых приборных людей остаются до конца неясными. Термин «оброчная земля» подразумевал плату оброка за пользование дворовыми местами в слободах, находившихся в ведении какого-либо дворцового или казенного ведомства. Известно, что в 1619 — 20 гг. в г. Острове оброчные деньги брались с дворовых мест, что были под стрелецкою слободою, В Веневе с мельницы, стоявшей на земле стрелецкой слободы, взималось оброка 3 рубля, которые выплачивал пятидесятник Ивашка Щербаков «с товарищи». Арзамасские служилые люди — пушкари, за-тинщики и воротники платили оброчных денег по 3 рубля со двора 83. По-видимому, платить оброк приходилось и московским стрельцам, также относившимся к разряду приборных служилых людей.

Государевы земли давались стрельцам только в личное владение на условии их пожизненной службы государству. Стрелецкие дворы могли переходить по наследству от отца к сыну, если тот продолжал служить в стрельцах. Отставные стрельцы за их долгую и верную службу пользовались своими дворами до смерти. Более того, некоторым из них, в виде особого поощрения, позволялось свои дворы отчуждать на сторону. Но и состоявшие на службе стрельцы могли осуществлять различные операции с недвижимостью: покупать дворы у людей иных званий, наследовать их у своих родственников — не стрельцов, продавать свои дворы сторонним лицам.

Сведения о некоторых таких сделках сохранились в делах Патриарших приказов. Так в 1657 г. двором умершего попа Тимофея Васильева, служившего в Троицкой церкви у Смоленских ворот Земляного города в слободе Леонтьева приказа Азарьева, владел его родной брат Никита — стрелец Семенова приказа Полтева, располагавшегося на другом конце Арба тской улицы у одноименных ворот Белого города. В то же время некоторые церковные причетники имели дворы на стрелецкой земле. Пятидесятник Герасим Бурмистров Степанова приказа Янова «со товарищи» продал в 1675 г. свой двор попу Петру Иванову, состоявшему при церкви Живоначальной Троицы в слободе того же приказа 84.

По-видимому, дворовые строения стрельцов как жалованные из казны, так и приобретенные их хозяевами за свой счет являлись личной собственностью служилых людей. Однако земля, на которой стояли эти строения, оставалась в распоряжении того ведомства, за которым она числилась ранее. Свидетельствуют об этом и издававшиеся не раз царские указы женам московских стрельцов разных полков, оставленных по разным причинам на вечное житье в других городах, по которым стрельчихам было велено свои дворовые строения продавать «довольную ценою» и отправляться на житье к мужьям.

Несмотря на свое особое, привилегированное положение среди рядовых подданных русских государей, в повседневной жизни московские стрельцы страдали от хищничества и произвола властей не менее других простых горожан. Особенно ярко рисуют их полное бесправие и всесилие стрелецких начальников документы 1682 г. Царский указ об отставке за незаконные притеснения подчиненных, адресованный полковнику Семену Грибоедову, — свидетельство вопиющего беззакония, царившего в стрелецкой среде: «… будучи де ты у того приказа, им, стрельцом, налоги и обиды и всякие тесноты чинил, и, приметывался к ним для взятков своих и для работ, бил их жестокими бои. И для своих же взятков по наговорам пятисотных и приставов из них, стрельцов, бил батоги ругательством, взяв в руки батога по два и по три и по четыре. И на их стрелецких землях, которые им отведены под дворы, и на выморочных местех построил загородные огороды и всякие овощные семена на те огороды покупати им велел на зборные денги. И для строения и для работы на те свои загородные огороды жен их и детей посылал работати в неволю и в деревни свои прудов копати, и плотин и мелниц делати, и лес чистити, и сена косить, и дров сечь, и к Москве на их стрелецких подводах возить заставливал. И для тех своих работ велел им покупать лошеди неволею, бив батоги. И кафтаны цветныя с золотыми нашивками и шапки бархатные, и сапоги жолтыя неволею же делати им велел. А из государева жалованья вычитал ты у них многия денги и хлеб и тем зборны-ми и остаточными денгами и хлебом корыстовался. И с стенных и с прибылых караулов, и из неделных и в слободах сь сьезжих изб их, стрельцов, в спуск по тритцати и по сороку и по пятидесяти человек и болши спускал, а за то имал ты с человека по четыре и по пяти ал-тьш и по две гривны и болши, а с неделных по десяти алтьт и по четыре гривны и по полтине, и теми денгами корыстовался. Да ты же, стоя на стенных караулех, имал на них, стрелцов, государева жалованья, что им на тот стенной караул даются денги и запасы з дворцов, и то имал себе. А им, стрелцом, не давал, а велел продавать, и теми денгами корыстовался ты сам. И на дворовое свое строениелес и всякие запасы покупати им велел на зборные денги, и тем чинил ты им тесноты и разорения. И на двор к себе сверх денщиков имал на караул многих стрелцов и тех стрелцов заставливал всякую работу работати и отходы чистить. Л как ты с приказом бывал на государской службе, и в приказе, который оставалися на Москве, и с тех имал ты великие взятки з боем и из них многих оставливал на Москве на своем дворе на караулех и для работы. И, будучи на государских службах, в полкех и в малоросийских тродех, и в дорогах, по тому же чинил им, стрелцом, всякие тягости и на подводах их возил твои запасы…»®. Таков был далеко неполный перечень злоупотреблений лишь одного стрелецкого командира, которому не уступали и многие другие начальники «со товарищи». Но чаще всего жаловаться на них рядовым стрельцам было бесполезно, а то и опасно, так как всем было хорошо известно, что «холоп на боярина не послух». 2 3

* Россия при царевне Софье и Петре I… С.101,

i! Г.К-.Котошихин // Московия и Европа… Гл.7.5. С.82. А.Мейерберг (современник Котошихина) называет более низкие размеры денежного жалованья рядовых стрельцов — 5–6 рублей в год (Августин Мейерберг // Утверждение династии… М. 1997. С.157.).

36Родиславский В. Стрельцы // Московитянин 1850. № 1. С.22.