Юрий Пантелеев - Морской фронт

— Как дела у вас? — И неожиданно получаю ответ:

— Неважно у соседа…

Операция еще не началась, а уже что-то случилось, видимо серьезное… Ночью нам стало известно, что противник упредил нас. 16 ноября его 39-й армейский корпус неожиданно начал наступление из района Грузино на Тихвин. Из района Кириши начал наступление и 1-й армейский корпус немцев. Создав значительное превосходство сил, особенно в танках и артиллерии, они к 20 октября прорвали фронт обороны нашей 4-й армии и повели наступление на Тихвин и Волхов, чтобы, соединившись на реке Свирь с финской армией, создать второе кольцо окружения Ленинграда. Единственная железнодорожная магистраль, связывавшая нас со всей страной, была перерезана.

В этих трудных условиях войска Ленинградского фронта начали 20 октября операцию по прорыву блокады. Но фактор внезапности был уже утрачен. Враг, видимо, предвидел возможность нашего наступления. Он обрушил на наши части ливень артиллерийского и минометного огня. Едва мы начали переправу через Неву, как весь район сосредоточения шлюпок и катеров подвергся обстрелу из пушек и минометов.

С большим трудом пробирались мы с комиссаром А. А. Матушкиным на НП командира морского отряда. Подходившие к переправе пехотные части несли на открытой местности потери. Только что спущенные на воду десятки шлюпок разом превращались в щепки.

Исключительный героизм проявили наши матросы. Раненых уносили за пригорок, и на их смену выбегали другие, быстро волоча в воду исправные шестерки. И так — по нескольку раз…

Вот к берегу прибило совсем разбитую шлюпку. Боцман — судя по возрасту, сверхсрочник — подошел к ялу, снял оставшийся руль, забрал уключины, отрубил топором носовой и кормовой фалини и все это степенно понес куда-то за пригорок, в укрытие. В боцманском хозяйстве все пригодится. Хорошая старая флотская школа!.. Сколько силы и величия было в спокойных движениях и походке этого богатыря!..

К берегу подходит новый батальон. Бойцы проворно садятся в шлюпки, матросы, стоя по пояс, по грудь в ледяной воде, подсаживают солдат, шутят с ними, отталкивают лодки от берега. А на противоположном высоком берегу их встречает другая группа матросов, помогает бойцам быстро высадиться, выгрузить пулеметы и минометы. Все это делается без суеты, сноровисто… Вижу, катер, преодолевая сильное течение Невы, тащит несколько наших шестерок с бойцами. Но мгновение — взрыв, пламя, приглушенные, быстро стихающие крики и стоны… Плывут доски, за них держатся несколько бойцов, их относит течением к нашему берегу. А от изрытого снарядами песчаного пляжа отваливают все новые шлюпки. Движение на реке не прекращается ни на минуту. Темного времени не хватало, приходилось работать и днем: срок сосредоточения войск на левом берегу был жестким. Для переправы легких орудий наши умельцы-матросы быстро создавали плоты из шлюпок. Строились и специальные плоты под танки. И все это под непрестанным огнем противника.

Над головами беспрерывно свистели и наши снаряды — это флотские батареи прикрывали переправу и наступление наших войск. К вечеру стреляли уже не только выделенные для этого по плану корабли и батареи базы. По приказанию комфлота наступление поддерживалось и кораблями эскадры. Стреляли линкор, крейсеры, миноносцы, — словом, весь флот. Казалось, что против такой силы ничто не устоит. Грохот канонады поддерживал дух бойцов на переправе. Матросы восторгались: «Здорово наши фрицев лупят, так их, так!»

Ожесточенные бои на Неве продолжались с 20 по 24 октября. Флот выпустил по противнику только за эти четыре дня более 24 тысяч снарядов различных калибров. И все же Ленинградский фронт ожидаемого успеха этой операцией не добился. Соединения, выделенные для участия в ней, понесли значительные потери в предшествовавших боях, а свежих дивизий, которыми можно было бы укрепить ударную группу, не было. На неудачном исходе операции сказалась и та поспешность, с какой она готовилась. Противник отбил наше наступление. Но значение его было велико. Мы дали понять гитлеровскому командованию, что Ленинград не собирается примириться с положением блокированной крепости. Идея прорыва жива, и она будет жить в сердце каждого защитника города. «Не вышло сегодня — выйдет завтра», — так думал каждый из нас.

Перевозка войск на левый берег для усиления и укрепления нашего «пятачка» продолжалась вплоть до замерзания Невы. Свыше половины нашего десантного флота было уничтожено и сожжено. В ноябре моряки совместно с саперами проложили через Неву три ледовые дороги. Через реку заводились 18 тросов, на них настилались бревна. Бывало, не успеет такая дорога крепко замерзнуть, как артогнем все разбивалось и работы начинались сызнова. В нелегком деле организации ледовой переправы отлично показали себя флотские инженеры А. Н. Кузьмин и В. В. Гречаный.

В общей сложности на лодках и по льду было переправлено более 17 тысяч бойцов, 49 танков и 139 орудий. «Пятачок» на левом берегу получил таким образом значительное подкрепление.

С замерзанием Невы наш морской отряд был расформирован.

Ленинградский фронт в боях 20–24 октября не только улучшил свои позиции, но, что самое важное, сковал своими активными действиями большие силы противника, облегчив тем самым положение Москвы, под которой уже разгоралась величайшая битва.

Так как операция на левом берегу Невы не дала ожидаемых результатов, противник мог перебросить часть своих сил, чтобы углубить прорыв на Тихвин и Волхов. Нужны были срочные меры для противодействия немецкому наступлению. Требовали пополнения и войска, оборонявшие Ленинград. В связи с этим Ставка признала необходимым сконцентрировать силы Ленинградского фронта на решающих направлениях. В выполнении этого плана Балтийский флот сыграл важную роль. Всю 8-ю армию решено было немедленно перевезти с ораниенбаумского «пятачка» под Ленинград, заменив ее частями флота с островов. Для этого Ставка предписывала срочно снять все наши части с островов Бьеркского архипелага, Гогланда и Тютерса. В распоряжении флота оставался лишь остров Сескар с малочисленным гарнизоном. На ораниенбаумском «пятачке» создавалась Приморская оперативная группа из частей армии и флота.

Для усиления Ленинградского фронта Ставка приказала эвакуировать все войска и с полуострова Ханко. Оборона его после оставления нами 22 октября Моонзундских островов осложнялась во всех отношениях и теряла свою оперативную целесообразность. Зимой при замерзании всего района всякая связь с полуостровом была бы прервана. Защитники Ханко, и прежде всего их руководитель генерал С. И. Кабанов, и не думали об эвакуации. Вызванный в Ленинград начальник штаба базы капитан 2 ранга П. Г. Максимов готовился доложить о зимней обороне, а отнюдь не о плане эвакуации.