Эрих Дэникен - Пришельцы из Вселенной

В КУМРАНСКИХ СВИТКАХ

Клаус-Ульрих Грот

В период с 1947 по 1956 годы примерно в тридцати километрах к востоку от Иерусалима, в так называемых Кумранских пещерах, были найдены многочисленные свитки с письменами, представляющими огромную научную ценность. Правда, на протяжении сорока лет Ватикану удавалось всячески препятствовать проведению работы по оценке этих находок. Профессор Геза Вермес назвал эту ситуацию настоящим академическим скандалом и сравнил действия Ватикана с деятельностью средневековой инквизиции. Для любого, кто занимается исследованиями в области доисторической астронавтики, в подобном отношении нет ничего необычного. Практически невозможно преодолеть нежелание консервативных академических кругов признать новые научные знания, которые угрожают не оставить камня на камне от традиционной картины мира в археологии — как и от догм теории эволюционного развития Дарвина в антропологии. Это характерная особенность нашего общества и, наверное, человеческой натуры: новые знания прокладывают себе путь в массовое сознание только тогда, когда для этого созревает ситуация.

Еще одним маленьким шагом в верном направлении мы обязаны публикации в 1993 г. в Германии труда профессоров Роберта Айзенмана и Михаэля Визе, в котором содержатся переводы избранных Кумранских текстов. При этом необходимо принять во внимание следующее: во-первых, речь идет лишь о подборке фрагментов, поскольку львиная доля свитков остается нерасшифрованной вследствие большого объема работы, которую еще предстоит выполнить. Во-вторых, Айзенман и Визе являются теологами, в силу чего они далеки от идеи доисторической астронавтики и даже не допускают ее возможности.

Это становится очевидным уже после первых страниц их книги. Характерные для них напыщенные иносказания, религиозно-догматические посылки и, главное, игнорирование весьма красноречивых пророчеств в конечном итоге сделали невозможным осознание ими истинного смысла расшифрованных документов. Тем не менее работа Айзенмана и Визе дает нам возможность подвергнуть тексты критическому анализу и, насколько это возможно, интерпретировать их с точки зрения доисторической астронавтики. Однако сначала следует указать еще на одну трудность: зачастую расшифровке поддаются лишь отдельные слова в предложении. Но даже в тех случаях, когда общий смысл предложения ясен, существует вероятность того, что при заполнении пробелов исследователи руководствуются своими ожиданиями и представлениями, вследствие чего могут возникать источники ошибок.

Ниже рассматриваются наиболее актуальные из опубликованных Айзенманом и Визе пятидесяти фрагментов. То, что это фрагменты, вовсе не следует воспринимать как недостаток, ибо, по большей части, даже там, где фрагментарный характер позволяет полностью уяснить смысл текстов, связи с доисторической астронавтикой не просматриваются. В этом плане исходное положение в данном случае точно такое же, как и в случае с библейскими текстами или апокрифами.

1. Текст «О рождении Ноя» (4 Q 534–536) Айзенман и Визе характеризуют как «псевдоэпиграфический пророческо-мистического содержания». На него можно взглянуть и с другой точки зрения. Ной в этом тексте называется «избранником Бога». Речь идет о синониме слова «цаддик», или «праведник», который используется в Дамаскском тексте для описания «сыновей Цадока». Являясь первым «цаддиком», упомянутым в текстах (Книга Бытия 6,9), Ной был «совершенным от рождения». Правда, как и все остальные, он не будет знать ничего до того самого времени, когда познакомится с «Тремя Книгами». Тогда он познает тайны людей. Его мудрость распространится на все народы, и он познает тайны всех живых существ. К этому можно было бы отнестись, как к пустой болтовне, если бы автор текста не придавал большого значения точному воспроизведению фактов. Он даже указал вес новорожденного Ноя — 350 шекелей (около 4 килограммов) — и упомянул, что тот проспал после родов до полудня. Поэтому мы можем смело утверждать, что данный текст аутентичен — по крайней мере, в своей основе. Если принимать во внимание роль Ноя, сохранившего род человеческий от вымирания во время Всемирного потопа, оценки автора представляются вполне обоснованными. Таким образом, Ною были переданы особые знания. Кем — в тексте не сообщается. Если предположить, что Ной являлся сыном «небесного стража», как утверждается в свитке Ламеха, то, скорее всего, этими знаниями его снабдил «Небесный Учитель».

2. «Слова Михаила» (4 Q 529) Айзенман и Визе относят к категории «рассказов о небесных путешествиях и видениях».

Авторы правильно указывают на параллели с повествованием Еноха. Тем не менее интерпретация этого сообщения как видения в свете весьма прочной фактической основы также представляется недальновидной. Михаил «поднимается высоко в небеса», видит там «массу огней» и встречает Архангела Гавриила. Тот наставляет его, в том числе и по поводу того, как должен строиться город, под которым мог подразумеваться Иерусалим. Речь идет, скорее, о практическом уроке, нежели о видении.

3. В тексте «Новый Иерусалим» (4 Q 554) прослеживается потрясающее сходство с материалом, изложенным в Книге Иезекиля, которое отметили и Айзенман с Визе. Правда, точное понимание текстов несколько осложнено из-за использования редких и прежде неизвестных слов. Но, несмотря на определенные трудности, представление о городе складывается довольно ясное. Он имел форму прямоугольника 20 × 29 км и был окружен стеной с двенадцатью воротами. Стена имела 1500 башен, каждая более тридцати метров, предназначенных для защиты от врагов. При знакомстве с этими двумя страницами переведенного текста становится очевидным, что неизвестный автор все тщательно измерил, посчитал и записал. Его труд сопоставим с работой, проделанной Иезекилем.

4. В тексте «Толкователь Иезекиль» (4 Q 385–389) вновь идет речь о «космическом корабле» Иезекиля: «Иезекиль увидел… луч, исходивший из колесницы, и четыре живых существа, живую фигуру… и они не вращались, когда двигались; каждое из живых созданий передвигалось на двух ногах;… их лица были связаны друг с другом. Что касается формы лиц: одно было львиным, второе — орлиным, третье — телячьим, четвертое — человеческим. У каждого была человеческая рука; они выходили из спины живых созданий и были прикреплены к их крыльям… Колесо было связано с колесом, когда они двигались, и из обеих сторон колес выходили струи огня, и посреди углей были живые существа, как угли в огне, так сказать, лампы в средине колес и живых фигур. Над их головами был небосвод, выглядевший словно ослепительный лед».