Марк Меерович - Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы)

Создавая дома-коммуны и коммунальное жилище покомнатно-посемейного заселения, власть надеется сформировать гражданские производственные коллективы, подобные трудовым армиям, включенность в которые препятствовала бы текучести рабочей силы, обеспечивала бы спаянность, трудовую дисциплину. Но, что самое главное, еще и связывала бы их членов узами совместного проживания (как в трудовых армиях, только вместе с семьями). Эти коллективы и должны составлять костяк рабочей массы, своеобразные единицы производительных сил нового общества. В них за счет единства коллективно-трудовых и коллективно-бытовых отношений должна создаваться такая моральная обстановка, в которой прогульщики и нарушители трудовой дисциплины, лодыри и разгильдяи чувствовали бы себя морально осужденными и изолированными в своей товарищеской среде, а передовики производства, наоборот, получали бы дополнительные стимулы к трудовым подвигам благодаря всеобщему уважению, почитанию и восхищению. Власть стремилась к тому, чтобы трудовые и бытовые процессы составляли единый, неразделимый комплекс человеческих отношений (подобный отношениям в традиционной крестьянской артели), где все на виду, где личностное поведение и действие корректируется и регулируется коллективом, где плохо работать нельзя и спрятаться от работы некуда, потому что все те, кто вместе работает, живут тоже вместе.

А чтобы предотвратить перемещение из одного трудового коллектива в другой, с одного места работы на другое, вызванное поиском лучших условий труда, или несоответствием квалификации работника требованиям конкретного производства, или вследствие конфликтов с руководством, или из-за низкого уровня заработной платы, или по иным причинам, власть законодательно формирует зависимость человека от места работы за счет сведения всех форм обретения жилья к одной главной — получение его только по месту работы. Согласно жилищной политике власти, обрести жилье гражданин может или в ведомственном доме, или от местной власти, но лишь по направлению от администрации предприятия или учреждения, в котором он работает. К этому условию постепенно «подводятся» и кооперативы, и даже индивидуальное жилищное строительство.

В формировании и существовании стабильных трудо-бытовых коллективов заинтересована, прежде всего, администрация предприятий, на которых работают их члены. Поэтому закономерной является ориентация власти на передачу домов-коммун на попечение предприятий, чьи трудо-бытовые коллективы проживают в этих домах. Но предприятия, принимающие на себя заботу о коммунальном жилище, заинтересованы, прежде всего, в том, чтобы в этих домах проживали исключительно рабочие данного предприятия. В заботе о «чужих» рабочих администрация предприятий не заинтересована [461] По этой причине, а также из-за неспособности нести в условиях нэпа бремя забот о жилище, администрация предприятий отказывается содержать дома-коммуны (Новая жилищная политика и извращения нэпа // Коммунальное дело. Сб. ГУКХ НКВД. 1922. № 2. С. 15). Пример — дом-коммуна Балтийского завода. Обитатели дома в своем письме жалуются: «Дом № 60 «б» по пр. Пролетарской Победы. Никакой помощи дому завод не оказывает. Дом насчитывает в своих 113 квартирах и 168 комнатах 1600 человек. 75 % рабочих семейств нашего завода, остальные — рабочие и служащие других заводов» (Дом-коммуна // Жилищное дело. 1925. № 6. С. 47-48). . И это понятно — улучшая жилищные условия рабочих, администрация предприятий тем самым заинтересовывает их в работе на данном предприятии, стимулирует к улучшению качества и результатов труда. Коммунальное жилище является эффективным рычагом воздействия на рабочих, так как с помощью его администрация получает возможность выдвигать и поощрять лидеров; осуществлять подбор и комплектование состава трудовых коллективов; обеспечивать трудовую дисциплину; наказывать лентяев, прогульщиков, тунеядцев и прочих. К посторонним рабочим администрация безразлична.

Постоянная текучка (неконтролируемое перемещение рабочих с предприятия на предприятие) приводит к тому, что замысел создания стабильных трудо-бытовых коллективов, контролируемых дирекцией, постоянно нарушается — к 1923 году почти половина рабочих, проживающих в домах-коммунах, оказывается работающей на других предприятиях, нежели те, которым принадлежат эти дома [462] Например, обследование 87 домов, проведенное в 1922 году в Рогожско-Симоновском районе города Москвы, показало, что они заселены на 67 % рабочими предприятий, которым принадлежали дома, на 32 % — рабочими других предприятий и 1 % проживающих является «еще не выселенным нетрудовым элементом» (Что говорят цифры // Жилищное товарищество. 1922. № 2-3. С. 18). Обследование 255 домов-коммун, проведенное к началу 1923 года в городе Москве, показало, что 42,2 % населения этих коммун занято рабочими других предприятий» (Гуревич С. А. Обзор... С. 29). . Таким образом, старания власти привязать рабочих к производству за счет предоставления им жилища в виде дома-коммуны, не дают эффективных результатов. И это выливается в большую проблему, потому что затрагивает самое существо организационных принципов новой власти.

Создаваемые из рабочих фабрик и заводов трудо-бытовые коммуны должны являть тип производственных отношений, во многом (за исключением армейской дисциплины) очень сходный с «трудовыми частями». В них за счет тесного переплетения производственных процессов с бытовыми должен формироваться такой вид коллективного объединения людей, в котором за счет «прозрачности» жизни предметом каждодневных бытовых разговоров и обсуждений становятся трудовые дела; в них производственные отношения должны корректироваться благодаря соседским связям; в них стимулом трудовых достижений должно являться положение в повседневной жизни; дружеские связи (и лидерское положение) должны перетекать из жилой среды в трудовую и обратно — то есть производственные и бытовые отношения должны становиться взаимоопосредованными. В идеале, по замыслу власти, все городское население страны (и рабочие, и служащие) [463] А нетрудящихся, в соответствии с организационно-управленческой концепцией власти, быть вообще не должно. должно было быть собрано в такие коммуны.

Распуская трудовые армии, власть не желает терять этого единства трудового и бытового. Понимая, что свобода выбора места проживания дает человеку возможность перемещаться в поисках лучших условий работы и жизни, и стремясь уменьшить потоки естественных миграций, власть использует средство, стопроцентно эффективное в климатических условиях России, апробированное и неизменно дающее положительный результат — жилище. Власть использует жилище в качестве средства принуждения к оседлости. Она ставит мигрантов в ситуацию реальной угрозы потери жилища [464] В условиях жесточайшего дефицита жилища эта угроза оказывается весьма серьезной. , например, в случае самовольного выезда на продолжительное время из города, без согласия администрации предприятия, на котором они работают [465] Поэтому, например, И. В. Жолтовский, направляемый в командировку в Италию, добивается специального распоряжения ВЦИК о сохранении за ним его квартиры: «РСФСР. Всесоюзный Центральный исполнительный Комитет Советов Раб., Крест., Красноарм. и Каз. Деп. 4 сентября 1922 г. № 25905. В московское Коммунальное Хозяйство, копия академику архитектуры И. В. Жолтовскому. Президиум ВЦИК предлагает: на время отъезда в Италию командируемого НКПросвещения академика И. В. Жолтовского, квартира его (Серебряный пер. 5, кв. 3) является совершенно неприкосновенной, не подлежит никаким вселениям и переселениям. Секретарь ВЦИК А. Енукидзе» (РГАЛИ. Ф. 2423. On. 1. Ед. хр. 163). . Только те, кто уезжает из города по заданию администрации (командируемые), имеют право на бронирование за ними жилых помещений, и то не более чем на два месяца. Так, Циркуляр НКВД «О сохранении помещений за командируемыми» [466] «О сохранении помещений за командируемыми». Циркуляр НКВД № 307 от 13 августа 1921 года // Жилищное право. Комментарная сводка узаконений. М., 1923. С. 56. предписывает закреплять жилое помещение на срок не свыше двух месяцев со дня выдачи командировочного мандата. Для того чтобы подтвердить эту дату, делается три копии командировочного удостоверения. Одна копия оставляется в местном Жилищном Отделе, другая — в Квартхозе, Райхозе или другом местном учетно-распределительном органе, третья — у заведующего домом, коменданта или домовладельца [467] Продление срока бронирования помещения допускается по специальному ходатайству учреждения, выдавшего командировочный мандат, еще лишь на один месяц, «после чего никаких отсрочек не предоставляется» (там же С. 56). .