Эрих Дэникен - Воспоминания о будущем

Опираясь на самые современные знания, мы можем дать феномену этой волшебной лампы следующее объяснение. Нам известно, что ядерная техника способна преобразовывать материю в энергию, а обычная физика — энергию в материю. Экран телевизора состоит из 100 000 отдельных строк, которые, преобразуя импульсы в волны энергии разной частоты, и создают изображение. А теперь давайте поговорим о совершенно фантастических вещах. Например, стол — в том числе и тот, за которым я пишу эти строки, — состоит из бесконечного множества атомов, движущихся по орбитам друг относительно друга. Если бы удалось этот стол разложить на его атомарные составляющие, посредством волн энергии переместить эти атомы в нужную точку пространства и вновь воссоздать их по прежней схеме, тогда вопрос о транспортации материи можно было бы считать решенным. Чистейшая утопия? Сегодня — да! А что ждет нас в будущем?

Быть может, для того чтобы достичь подобной материализации идей и представлений, человеку в седой древности было достаточно вспомнить о ком-то или о чем-то. Возьмем такой пример. В наши дни закалку стали нередко производят в жидком азоте. Для нас это уже стало привычным методом, открытым в недавнем прошлом. Но не вправе ли мы предположить, что подобный процесс закалки был самой обычной технической реальностью еще в седой древности и что мы не столько изобрели его, сколько возродили благодаря прапамяти? Надо признать, что в те времена технология подобной закалки была поистине варварской: раскаленный меч вонзали в тела еще живых пленников. Но откуда же древние могли знать, что человеческое тело буквально переполнено азотом? Каким образом подобный химический эффект мог стать известным? Неужто только методом проб и ошибок?

Позволю себе спросить: у кого, если не у представителей высокоразвитого инопланетного разума, наши далекие предки могли получить свои огромные технические и научные знания и ультрасовременные по тем временам познания в области медицины?

Почему мудрецы незапамятной древности были твердо убеждены в том, что всякая прогрессивная мысль представляет собой шаг на пути развития и что самые смелые фантазии и утопии рано или поздно будут воплощены в жизнь?

Я уверен в том, что для ученого постоянное стремление к расширению и углублению своих познаний способно послужить мощным источником вдохновения, а это, в свою очередь, поможет вспомнить и вновь воплотить в жизнь многое из того, что представители инопланетного разума некогда «внедрили» в коллективную память человечества. Именно в этом, возможно, кроется объяснение того, почему человека во все эпохи истории так неудержимо влекли к себе исследования космоса.

Иначе чем объяснить тот факт, что все этапы технического прогресса и развития науки во всех областях и, наконец, утопические идеи фантастов прошлого, по сути, представляли собой шаги на пути к великой цели — покорению Вселенной?

Вполне возможно, что многое из того, что выглядит в наши дни дерзкими и безрассудными фантазиями футурологов, некогда уже было воплощено в жизнь на нашей планете.

Погрузившись в чтение книг философа Тейяра де Шардена (1881–1955), продолжающих будоражить умы многих людей современности, я впервые встретил понятие «космические прачастицы». Лишь совсем недавно стала очевидна та огромная, решающая роль, которую этот иезуит, стремившийся своими исследованиями в области палеонтологии и антропологии увязать католическое учение о сотворении мира с новейшими естественнонаучными данными, сыграл в формировании научной картины мира, сложившейся в в. В 1962 г., спустя семь лет после смерти ученого, после долгих и жарких богословских дебатов, было признано, что взгляды Шардена идут вразрез с учением католической церкви.

Я не знаю другого понятия, позволяющего столь же точно выразить сущность космических процессов. Мельчайшей частицей (прачастицей) материи является атом. В космосе тот же атом служит универсальной мельчайшей материальной частицей. Однако существуют и другие прачастицы, а именно — время, разум, память. Все эти прачастицы неким необъяснимым путем вступают в сложные взаимодействия друг с другом. Быть может, настанет день, когда мы наткнемся на след неких частиц, сил и т. п., сущность которых невозможно определить в рамках физических, химических или каких-либо иных естественнонаучных категорий. И тем не менее такие факторы — несмотря на то что они не поддаются определению в рамках материального мира — могут влиять на все происходящее в космосе. Ибо там и только там, по моему мнению, могут существовать границы, за которыми кончаются всякие исследования.

Мне хотелось бы надеяться, что мои догадки и наблюдения смогут открыть новые пути, которые рано или поздно приведут к неопровержимым результатам. Моему убеждению в том, что глубоко в подсознательной памяти человечества скрыты некие правоспоминания, ожидающие своего открытия, как нельзя лучше отвечают два примера, которые рассматривают в своей книге «Прорыв в третье тысячелетие» Поуэлс и Бергьер. Оба эти случая не имеют ничего общего с оккультными фантазиями. Первый из них связан со знаменитым датским физиком, лауреатом Нобелевской премии Нильсом Бором (1885–1962), заложившим основы современной теории строения атома. Этот всемирно известный физик рассказывал, как у него возникла идея о строении атома, над которой он размышлял много лет. Однажды ему приснилось, что он восседает на солнце, состоящем из пылающего газа. Совсем рядом с ним проносились громадные планеты, и каждая из этих планет, казалось, была связана тончайшими нитями с солнцем, вокруг которого они вращались. Внезапно газ стал очень плотным, и солнце и планеты как бы сжались и отвердели. В тот же миг, вспоминал Нильс Бор, он проснулся. Он сразу же понял, что картина, представшая ему во сне, это и есть модель строения атома. А в 1922 г. Бор получил за свой «сон» Нобелевскуюю премию.

Другой случай, который упоминают в своей книге Поуэлс и Бергьер, тоже посвящен сну, и участниками его стали двое людей, посвятивших себя естественным наукам. Один из них, инженер из американской телефонной компании «Белл», в 1940 г. прочитал сообщения о налете немецких бомбардировщиков на Лондон. Эти сообщения вызвали у него сильное беспокойство. И вот однажды осенней ночью ему приснился сон о том, как он якобы изобрел специальный прибор, позволяющий очень точно наводить зенитные пушки на предполагаемую трассу полета самолета, благодаря чему снаряды будут точно попадать в него, с какой бы скоростью тот ни летел. На следующее утро инженер компании «Белл» спешно набросал схему прибора, привидевшегося ему во сне. Так возникла конструктивная схема прибора, на основе которой был создан первый в мире радар. Окончательную же его разработку и производство осуществил знаменитый американский математик Норберт Винер (1894–1964).