Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

По свидетельству старожилов и исследователей местных традиций, чтобы преодолеть сопротивление противника, гаучо использовали различные уловки. Одной из подобных хитростей считалось «trabar la espuela» — «зацепить шпорой». Хотя у меня вызывает сомнение, что этот хитроумный трюк в действительности являлся распространённым элементом поединка, по той простой причине, что местные уроженцы, чтобы чувствовать себя в бою более вольготно, предпочитали драться без шпор. Скорее из-за шпор повышался риск падения для самого гаучо. Например, можно вспомнить уже упомянутую дуэль Анхело Мунизе, когда его приятель выразил опасение, что во время схватки он может зацепиться шпорой и упасть, или воспоминания Роберта Грэма, как перед поединками шпоры сдавались на хранение хозяину пульперии. Более распространённым и эффективным приёмом был следующий трюк: наступить противнику на ногу и толкнуть его при этом назад, чтобы он упал на спину. Другой, не менее популярный манёвр: улучив момент, швырнуть кончиком ножа горсть земли в глаза противнику, что позволяло отвлечь его внимание на пару секунд, необходимых для смены позиции или нанесения удара [629] Osornio, Lopez Mario A. Esgrima criolla: Cuchillo, rebenque, poncho у chuza, Buenos Aires, Henisferio Sur (2005), p. 79. . Подобный трюк упоминает Эрнандес в «Мартине Фьеро»:

«Дал ему я локтем в грудь, и, припавши на коленки,

Я успел ему швырнуть ком земли с замаху в зенки».

(Перевод Мих. Донского).

Существовали и другие хитрости, такие, например, как нанести лёгкое, но кровоточащее ранение — «пустить кровь», чтобы признать противника не способным продолжать бой. Что нередко наделал в поединках Морейра, когда не хотел убивать соперника.

Рис. 22. Мартин Фьерро. Карлос Алонсо, 1960 г.

Так как Морейра в бою использовал не факон, а длинную дагу, или, как её ещё называли, каронеро, остановимся на способе фехтования этим оружием подробней. Каронеро, как и леппы Сардинии или хевсурские дашны, обычно изготавливались из обломков сабель и шпаг. Это было достаточно длинное и массивное оружие, идеально подходившее для самообороны. Традиционно дагу и каронеро подвешивали в ножнах у седла, откуда их можно было легко извлечь. Перекрестья у этого ножа не было. В фехтовании на каронеро могла использоваться как традиционная техника фехтования на ножах, так и классическая сабельная, которой гаучо также были обучены, так как нередко участвовали в локальных военных конфликтах в качестве добровольцев [630] Ibid., pp. 85-87. . В Аргентине любой чиновник самого низкого ранга, имевший какое-либо отношение к полиции или любому другому государственному учреждению, таскал с собой ржавую драгунскую саблю.

В тех случаях, когда каронеро использовали как нож, он применялся так, как описано выше, если же как саблю, что логично, учитывая его форму и размеры, то и стойка напоминала сабельную. При этом правая кисть с оружием располагалась на высоте плеча, рука была немного согнута в локте, а каронеро удерживался по диагонали справа налево и сверху вниз. Из этой позиции гаучо был готов нанести рубящий удар или же отразить атаку противника. Существовало три самых распространённых удара каронеро: в голову, грудь и в руку противника. Защиты от этих ударов были аналогичны тем, что применялись в бою на ножах. Рубящий удар в голову наносили слева направо с максимальной силой. При ударе в грудь оружие поднимали над головой и удар наносили в левую часть груди под углом 65 градусов. Рубящий удар в руку наносили так же, как и в голову, но, естественно, уровнем ниже.

Кроме рубящих ударов использовались и уколы. При этом кисть вооружённой руки располагалось у подмышечной ямки, откуда и наносились колющие удары в брюшную полость или грудь противника. Если удар был направлен в живот, то бить нужно было или выше, или ниже традиционного пояса, тирадора, расшитого металическими бляшкам [631] Ibid . Известно, что Хуан Морейра в одном из своих боёв колющим ударом каронеро в живот перерубил позвоночник противника.

Описывая поединки гаучо, Хадсон отмечал, что они оборачивали левую руку пончо, чтобы использовать её в качестве щита, а в правой держали факоны — «ножи, с клинком и перекрестьем, как у меча». Он вспоминал, что эти пассы ножом были настоящим искусством и смотрелось просто завораживающе, когда два искусных бойца становились напротив друг друга. Ножи выглядели на солнце как сверкающие колёса или крутящиеся зеркала, а основной задачей каждого из соперников было улучить момент, когда противник откроется, и нанести ему решающий удар в лицо. Вот как Хадсон описывал манеру боя легендарного гринго Джека: «…Это было от природы, инстинктивно, внутри него. Когда наступал опасный момент и в воздухе сверкали ножи, он мгновенно преображался. Он весь был из пружин, он не стоял на месте ни секунды, даже долю секунды; он был как кошка, как каучуковый, как сталь — как что угодно, но это «что-то» порхало вокруг и рядом с противником, в одну секунду на дистанции удара, а в следующую уже в нескольких ярдах, и когда ожидали атаку, она всегда производилась не там, где этого ждал противник, а с другой стороны; и когда уже через пару минут противник был сбит с толку и бездумно атаковал, наступал его час» [632] Hudson, William Henry. Far Away and Long Ago: a history of my early life, E. P. Dutton & Company, New York (1918), p. 254-255. .

Осорнио писал, что у гаучо, желавшего научиться основам фехтования на ножах, не было других учителей, кроме собственных товарищей, и помогали ему в этом только навыки и врождённая ловкость. Он считал, что именно хватка гаучо, их храбрость, удаль и вера в божественный дар сделали из этих жителей пампы непревзойденных бойцов на ножах [633] Osornio, Lopez Mario A. Esgrima criolla: Cuchillo, rebenque, poncho у chuza, Buenos Aires, Henisferio Sur (2005), p. 51. .

Прекрасное описание дуэли на ножах нам оставил Марио Варгас Льоса. Приведу отрывок из его раннего рассказа «Еl desafio» — «Поединок»:

«Почти одновременно, как будто повинуясь чьему-то властному приказу, оба пришли в движение. Хусто, возможно, был первым: на секунду раньше его тело от коленей до плеч начало легонько покачиваться; Хромой тоже начал подрагивать, повторяя движения Хусто, не сходя с места. Они стояли в одинаковых позах: правая рука вытянута, чуть согнута в локте, острие ножа нацелено точно на противника, левая рука, обернутая плащом, бесформенная, громадная, поднята, как щит, к самому лицу. Вначале двигались только их торсы; головы, руки и ноги оставались неподвижными. Потом их тела почти неощутимо начали изгибаться, спины удлинились, ноги согнулись в коленях — как перед прыжком в воду. Хитрые, внимательные, злые, оба с молниеносной быстротой переходили от обороны к нападению, но никому из двоих не удавалось застать противника врасплох: когда один резко выбрасывал вперед правую руку, как будто швыряя камень, — не для того, чтобы достать врага, а чтобы обмануть его, на мгновение вывести из равновесия, найти брешь в его защите, — другой неизменно отвечал автоматическим движением левой руки» [634] Льоса, Марио Варгас. Поединок. / Рассказы магов. - СПб.: Азбука-классика, 2002. .