Фернандо Санчес Ривас - Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

«Хунта запретила теперь чтение и продажу почти 400 книг, так же как и с десяток книжек для детей. Список запрещенных книг включает от произведений по экономике и истории до романов и повестей. Среди запрещенных оказался и «Мексиканец» Джека Лондона, потому что цензура посчитала предисловие к книге подрывным, «поскольку оно поддерживает теорию Дарвина».

Это объяснение было передано иностранным журналистам адвокатом Эрнаном Эррасурис, назначенным хунтой администратором государственного издательства «Габриэла Мистраль», бывшего «Киманту».

Видимо, для того чтобы заменить некоторые из 30 запрещенных хунтой газет и журналов, она разрешила выпуск нового издания «Вангуардиа де лос Трабахадорес» [37] «Вангуардиа де лос Трабахадорео» в переводе с испанского «Авангард трудящихся». под руководством сестры Пиночета, госпожи Марии Инес Пиночет У гарте, и неизвестного журналиста по фамилии Гак Эулефи. Председателем-распорядителем назначен майор в отставке Артуро Маршалл, старый фашистский заговорщик, руководивший военной подготовкой фашистских формирований «Патриа и либертад» в год, предшествовавший перевороту.

В номере, относящемся к последней неделе июля 1974 года, новое издание поместило весьма интересный критический отзыв на музыкальный фильм «Кабаре», только что вышедший на экраны. Наибольший недостаток этого фильма, считает автор, состоит в том, что в нем критикуется нацизм: «Заложенные в нем идеи ясны. В фильме номера варьете постоянно сопоставляются с явлениями повседневной жизни. Отвратительное берлинское кабаре со всей гаммой его пороков в виде коррупции, насилия и гомосексуализма преподносится нам как отражение немецкого общества в начале 30-х годов.

Фильм представляет собой памфлет-гротеск; в нем стараются внушить, что все это разложение, которое нам показали, является неизбежным следствием политического режима национал-социализма, и неискушенному зрителю нашептывают в уши: «все дороги коррупции фатально ведут к нацизму». То есть то же, о чем Народное единство кричало в полный голос на каждом шагу…»

Затем критик описывает сцену, в которой юноша поет гитлеровскую песенку, а к нему присоединяются все присутствующие, и «этот музыкальный восторг создает впечатление органического и единого сообщества». К этому автор делает свое примечание: «В этом и состоит подлинный образ национал-социализма. Молодой нацизм освободил Германию от разложившейся Веймарской республики, управляемой большевиками по приказам из Москвы, предателями, вонзившими ножи в спину вооруженным силам, заставив их бесславно сдаться в Вердене, банкирами и спекулянтами. В этом состояло настоящее социальное разложение, в ответ на которое и возник нацизм. Позднее международные организации, контролируемые державами-победителями (во второй мировой войне), выдумали понятие о «военных преступлениях», в которых обвинили руководителей третьего рейха.

Националистический дух в Германии сделал из этой страны, самой бедной в Европе в 1933 году, первую мировую державу к 1939 году. Немецкий нацизм создал здоровую, упорную и агрессивную молодежь; молодежь, которая успешно справилась со своими задачами, а когда геополитические обстоятельства сделали это необходимым, то она заставила мир дрожать под своими сапогами».

Эпизод с «Кабаре» вызывает в памяти случившееся с другой музыкальной кинокартиной американского производства. Эта музыкальная комедия, которой аплодировали всюду в мире и которая побила все рекорды популярности, называется «Пианист на черепичной крыше».

Чилийская печать охарактеризовала его как «фильм, который очень ждала вся публика». Копия его прибыла в страну 23 мая 1974 года, а 11 июня цензура разрешила его демонстрацию для взрослых и детей. Но затем военными властями фильм был запрещен. Послушная хунте печать оценила его как «работу еврейского режиссера Нирмана Джевисона, в основу которой была положена книга еврейского же автора Шолома Алейхема».

Причины запрещения? Американская музыкальная комедия исходила от «коварной руки экстремизма с его идеями разделения и ненависти». Воспользовавшись тем, что никто и понятия не имел о содержании фильма, житейско-романтическая история которого относится к 1900 году, одна из газет хунты безапелляционно заявила, что речь идет о работе «явно марксистского толка».

Вдобавок к этому приведем еще пару зарисовок из личных наблюдений.

После того как Альенде пришел к власти, в одном из разговоров со мной генерал Орландо Урбина сказал:

«Вам не кажется, что пора бы уже перестать быть марксистом? К тому же какая необходимость сейчас быть ленинцем? И мы не должны забывать, что Маркс был немцем, а Ленин — русским. Что общего с Чили имеют русский и немец? Вы разве не видите, что речь идет о чуждых идеях?»

Я заметил ему, что не все «чужое» обязательно должно быть плохим. А он продолжал настаивать: «Возможно, и нет, но если это чужое, то оно чуждо и нашей самобытности, а поэтому оно нам ни к чему».

Я хотел бы добавить, что Урбина, считавшийся блестящим офицером, был одним из самых колеблющихся в отношении необходимости переворота. Хунта отправила его в запас, и даже говорили, что он несколько дней находился под арестом. Когда мы вели этот философский разговор, Орландо Урбина был командиром 2-й дивизии, расквартированной в Сантьяго, и преподавателем по разведке в военной академии. Ранее он служил при военном атташе в Парагвае и командовал полком «Ранкагуа» в Арике, то есть одной из самых мощных военных частей в стране.

Помню и другие философские высказывания, на этот раз генерала Пабло Шаффхаузена Акунья, нынешнего посла хунты в Эквадоре. Тогда же он был начальником учебной части армии. Он говорил мне: «В нашей стране проблема не в бедных, не в коммунистах, а в евреях. Да, мой уважаемый друг, разве вы не видите, что евреи не имеют родины? Как это может быть, что человек не имеет родины?»

Шаффхаузен, военный инженер, ушел в отставку с поста начальника штаба армии.

В июне 1974 года полковник Гастон Крус Кинтана, алькальд [38] Алькальд — мэр, глава местной власти. Чильяна, приказал уничтожить стенную роспись, сделанную известным художником Хулио Эскамесом, в муниципалитете этого южного города. Роспись, воспроизведенную во многих книгах по искусству, считали заметным явлением в чилийском искусстве. Но военный алькальд разошелся со всеми в оценке ее содержания или эстетической формы, об этом мы не знаем, и приказал уничтожить роспись. Не замазать стену, что, возможно, позволило бы когда-нибудь вернуть роспись после этой варварской ночи, а именно изрубить всю стену, уничтожив при этом всю расписанную поверхность.