Джеральд Хокинс - Разгадка тайны Стоунхенджа

В последнее время, как показывает эта книга, некоторые из его секретов были разгаданы. Археология и родственные ей науки узнали кое-что о том, кем, когда и как он был построен; астрономия же отчасти дала ответ на вопрос «зачем». Но так много еще остается неузнанного!

Я думал: «Как ни поразительно то, что уже удалось узнать, будущее может принести еще более поразительные открытия». Я даже еще сильнее ощутил то уважение к строителям эпохи неолита, которое возникло у меня, когда электронно-вычислительная машина впервые обнаружила замечательное хитроумие и точность расположения их земных визиров для наблюдения небесных тел. И я подумал — в шутку и все-таки всерьез: «Все книги о Стоунхендже или о других мегалитических сооружениях следовало бы снабжать посвящением: «Человеку каменного века — непонятому, оклеветанному и недооцененному». Сам я не поставил такого посвящения только по одной причине: хотя я как будто не могу сказать, что недооцениваю его или клевещу на него, я твердо знаю, что не понимаю его. А кто понимает?

И тем сведениям, которые были получены в Стоунхендже, верят далеко не все. В прошлом году один мой бостонский коллега спросил у английского высокопоставленного чиновника, имеющего касательство к древним монументам: «Что вы думаете об открытиях профессора Хокинса в Стоунхендже?» В ответ было сказано: «Я слышал об этих открытиях, но не верю в них. Видите ли, древние британцы не могли быть настолько умны». Собственно говоря, между 6000 и 2000 годами до н. э. люди в разных областях мира изобрели и начали применять плуг, колесо, пандус, рычаг, парус, арку, процессы прядения и тканья, гончарный круг, выплавку меди, изготовление стекла и пивоварение — и это лишь немногие из бесчисленных свидетельств их «ума». Однако старые представления о доисторических людях, как о неуклюжих нескладных неандертальцах, которых скорее можно причислить к животным, очень живучи.

Французский философ и священник Пьер Тайяр де Шарден как-то сказал, что «с точки зрения органики» способности наших далеких предков «были, возможно, равны нашим. Самое позднее к середине последнего оледенения люди достигли такого выражения своих эстетических талантов, которое требовало разума и восприятия, еще не превзойденных нами».

Он, конечно, имел в виду такие шедевры, как пещерные рисунки в Ласко.

А я, стоя среди этих точных кругов и гигантских камней, расположенных по строжайшему плану, подумал, что наши далекие предки продемонстрировали высочайшую степень развития разума и восприятия не только в произведениях искусства.

Мы многое узнали о логических «научных» способностях мегалитических строителей. Давно захлопнутая книга Стоунхенджа чуть-чуть приоткрылась. Быть может, благодаря дальнейшим исследованиям, более глубокому пониманию и некоторой удаче мы сможем приоткрыть ее еще шире.

Девяносто лет назад Генри Джеймс создал одно из самых проникновенных описаний Стоунхенджа. В его эпоху Стоунхендж был «довольно приевшимся объектом паломничества праздных зевак», где устраивались пикники и совершались «возлияния пивом на месте грозных алтарей».

Но, писал он, «величественную тайну этого места еще не удалось опошлить… Нам досталось испить гармонии его торжественного уединения и нигде не запечатленного прошлого. Он так же одиноко возвышается в истории, как и на этой необъятной равнине, чьи зеленые волны, откатываясь от него, словно символизируют долгие столетия, оставившие его непостигнутым и необъясненным. Можно задать сотню вопросов этим грубо обтесанным великанам, склонившимся в угрюмом созерцании над своими упавшими сотоварищами, но ваше любопытство умирает в безграничной солнечной тишине, которая их одевает, и загадочный монумент с его потаенными воспоминаниями превращается всего лишь в волнующую душу картину в краю картин. Он удивительно живописен. Я готов просидеть здесь весь летний день, следя, как укорачиваются и снова удлиняются его тени, и предаваясь восхитительным сравнениям долговечности мира и краткости индивидуального опыта. В Стоунхендже есть что-то почти успокаивающее, и если вы склонны думать, что жизнь неглубока и мы скоро доберемся до основы всего сущего, эти древние серые столпы напомнят вам о неизмеримой глубине Времени».

Превзойти это описание, конечно, нельзя. Но теперь, с вершины, венчающей почти сто лет новых идей, научных исследований и проверок на электронно-вычислительной машине, мы можем позволить себе не вполне согласиться с мнением Джеймса. Любопытство больше не обязательно должно умирать, на некоторые из сотни вопросов уже дан ответ, а скоро, возможно, будут найдены и другие ответы.

Таков был итог, подведенный Дрейтоном. Но время еще может опровергнуть его вывод. Да, имена создателей Стоунхенджа, наверное, навсегда скрыты мраком забвения, но теперь камни начинают все больше и больше рассказывать нам об их жизни.

В Стоунхендже было проведено много первоклассных археологических исследований, в частности Р. Аткинсоном [1] и другими [2]. Они установили, что строительство велось ориентировочно с 2000 по 1500 г. до н. э. В начале этого периода было выкопано 56 лунок Обри; они располагаются по окружности на одинаковом расстоянии друг от друга с ошибкой менее 0,5° (рис. 1). На заключительной стадии строительства были установлены гигантские трилиты, охваченные сарсеновым кольцом. Пяточный камень и четыре «опорных» камня (91, 92, 93 и 94) были установлены несколько раньше, чем была построена центральная часть.

Это древнее сооружение ранее почти не изучалось с астрономической точки зрения. Уже давно считалось, что его главная ось, направленная вдоль Аллеи, указывает на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния, и в 1901 г. сэр Норман Локьер [3], исходя из этого предположения, попытался определить время постройки с помощью астрономических расчетов. Его метод подвергся справедливой критике [1, 2], поскольку мы не располагаем никакими сведениями о том, какой момент древние британцы считали моментом восхода Солнца. Был ли это первый луч или момент, когда из-за горизонта вставал весь диск? Мы не знаем. После 1901 г. существенных астрономических изысканий не проводилось. В этой статье излагаются некоторые недавно обнаруженные мною особенности расположения Стоунхенджа, имеющие астрономическое значение.

Предполагая, что строительство было закончено к 1500 г. до н. э., и используя электронно-вычислительную машину IBM 7090, мы получили несколько значений азимутов точек восхода и захода Солнца, Луны, звезд и планет. Для Солнца вычислялись положения в день летнего солнцестояния (наибольшее северное склонение) и в день зимнего солнцестояния (наибольшее южное склонение); округленные значения склонений приведены на схеме рис. 1. Для Луны было исследовано четыре положения, так как из-за перемещения узла орбиты Луны крайние склонения полной Луны меняются от +29,0° до + 18,7° и от -29,0° до -18,7° с периодом около 9 лет. Моментом восхода и захода светила считался тот момент, когда диск касался горизонта своей самой нижней точкой. Высота видимого горизонта принималась равной 0,6°, а атмосферная рефракция считалась равной 0,47°. Параллаксы Солнца и Луны брались равными 0,0025° и 0,9508° соответственно.