Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

И вообще история этих культур, столь древних — ведь они ровесники Шумерам и Древнему Египту! — столь мощных, с многочисленным народом, лишь «чуть-чуть не дотянувшим» до уровня древнейших «письменных» цивилизаций и вдруг исчезнувших — сплошная загадка. Однако именно в этих местах сформировалась в бронзовом веке индоевропейская группа фракийских народов, с юга соседствовавшая с древнегреческими, впитавшая в себя предыдущее балканско-карпатское население и активно мигрировавшая на территории южных «шнуровиков», вплоть до бассейна Днепра. В результате и здесь «шнуровики» оказались ассимилированными более мощным культурным этносом.

У читателя может возникнуть естественный вопрос: для чего мы столько времени тратим на описание древней, да еще и не слишком достоверной истории народов, которые никак не участвовали в сложении славян? Да нет, участвовали, конечно, но — не на ранних стадиях формирования славянского этноса. Ведь нетрудно заметить, что в нашем тексте мы практически не уходим с будущей славянской территории, в том числе — и будущей Руси, каковой она сложилась к средневековью. И ни один из упомянутых выше народов не остался в стороне от формирования славян, в том числе и русских, украинцев и белорусов: это читатель увидит позже. А пока вернемся к самым глубоким нашим археологическим «корням».

Курганная культура Средней Европы. Это еще одна из потомков степных культур, двинувшаяся в эпоху ранней бронзы на запад и осевшая в Средней Европе со своими курганами и скорченными погребениями в грунтовых ямах. Понятно, что с их расселением культурная пестрота и теснота в Европе еще больше увеличилась, и это хорошо видно на материалах археологии. И вообще, нам трудно себе представить, как там жили люди в это время. Мы не знаем, на каком языке или, точнее — языках — они говорили: это все еще бесписьменный период европейской истории. Мы не представляем себе, как могли складываться отношения между отдельными маленькими, но довольно плотно жившими группками разнокультурного населения: никаких четко очерченных границ между ними не наблюдается, да и естественных труднопроходимых границ в Европе нет — разве что Альпы да Пиренеи. Но и там, и там есть вполне проходимые перевалы, а Альпы можно обойти по долине Дуная. Северную же Европу вообще свободно можно пройти от Пиренеев до Урала. Так что ничто не препятствовало перемещению людей по всему континенту.

Но, похоже, люди не могли подолгу жить неупорядоченно. И в итоге к концу бронзового века произошла культурная интеграция почти всего среднеевропейского населения: от Рейна до Карпат. На всей этой территории распространился обычай хоронить людей в курганах и прочие общие культурные признаки [Седов, 1994, с. 95–97]. Естественно, возникает вопрос: это что — первое североевропейское государство? С единым правящим слоем, с единым хозяйством, с единым языком, наконец?

Отвечаем: не знаем! Некоторые материальные признаки этого есть: судя по разнице в размерах курганов и разнице в богатстве погребений, определенно можно сказать, что общество уже основательно расслоилось по имущественному признаку. Можно предположить, что носители пришедшей с востока курганной культуры постепенно «оседлали» остальные мелкораздробленные этносы тогдашней Европы и навязали им какую-то систему податей (правильнее сказать — поборов), как это делали, например, в более позднее и достоверно известное нам время скифы царские по отношению к скифам-пахарям (заметим в скобках — тоже претендентов на звание славянских предков). Но как скифы не образовали государства в том смысле слова, в котором мы привыкли его употреблять по отношению к таким древним странам, как, скажем, Египет или Вавилон и т. п., так и носители культуры курганных погребений Европы не образовали государства на своей территории. Слишком велика была эта территория, чтобы на ней мог сложиться некий единый коллектив, даже насильно: не те еще были времена, не та плотность населения. Да и этническая пестрота была еще очень велика. Так, культура курганных погребений, распространившись по такой огромной территории, тут же породила целый ряд локальных вариантов, из которых нам будет интересен один, самый восточный.

Тшинецкая культура. Она интересна тем, что сложилась как симбиоз двух волн выходцев из «индоевропейской» степи: «шнуровиков» и носителей культуры курганных погребений. Время ее существования — середина II тысячелетия до н. э. Место распространения — севернее Карпат, от Варты (приток Одера) на западе до верховьев Горыни (приток Припяти) на востоке. Нетрудно убедиться, что это — тоже будущая территория славянских государств, так что какой бы этнос ни жил здесь в бронзовом веке, что-то от него должно было остаться при формировании собственно славянского этноса. По-видимому, так оно и есть — что будет ясно из дальнейшего (Седов, 1993].

А дальше произошла очень интересная вещь. Весь ареал культуры курганных погребений за какие-нибудь одну-две сотни лет, ну, может быть, чуть больше — точно мы не знаем — вдруг резко изменил погребальный обряд! И на огромной территории, от восточной Франции до Западной Украины, утвердилась единая культура.

Культура полей погребальных урн. Конечно, это не культура, а культурная археологическая общность, в которую входит масса локальных культур. Но их всех объединяет общность погребального обряда: все перестали зарывать покойников в землю, а начали их сжигать, собирать пепел и пережженные кости в урны, и урны эти ставить в небольшие ямки и засыпать землей безо всяких курганов, может быть, как-то отмечая место погребения — маленькой насыпью, памятным знаком — теперь это невозможно проверить [Седов, 1994, с. 97—100]. Понятно, что за этим стоит радикальная смена идеологии, смена «картины мира»! Можно себе представить, что это было результатом деятельности каких-то пророков, которым открылось, что душа, «очищенная» от плоти посредством огня, легче и быстрее достигает неба, или переселяется в другое тело — тут огромное поле для домыслов. А, может быть, это вообще результат просветительской деятельности одного человека — Великого Пророка, имя которого история до нас не донесла — это же все еще бесписьменный период европейской истории!

Одно только можно сказать определенно, не без некоторой иронии в адрес «идеалистического» подхода к истории: за этой сменой идеологии стоит и чисто экологическая, географическая целесообразность. Вся территория культуры полей погребальных урн географически — лесная зона! Как мы говорили выше, курганный обряд погребения мог быть привнесен в нее из степи, но не зародиться в ней. В ней было достаточно тесно жить и скотоводу, и земледельцу: приходилось отвоевывать у леса пространства для пастбищ и пахоты, да еще и не имея к тому же железных орудий. И занимать с таким трудом отвоеванные места курганами, да еще сгребая для их сооружения верхний плодородный слой почвы — верх нерациональности! А вот сведенного леса при расчистке полей оставалось довольно много, и не весь он годился для домостроительства. Так что с чисто рационалистической точки зрения сжигать покойников и хоронить урны с их прахом в таких условиях было гораздо практичнее, чем насыпать над ними огромные курганы. Заметим попутно, что кремация покойников прижилась и в Индии, в стране с влажным и жарким климатом и богатой субтропической и тропической растительностью, и уже с древности плотным (по сравнению с Европой) населением. Там за этим можно усмотреть еще и инстинктивно сложившуюся гигиеническую меру, предохраняющую население от распространения через разлагающиеся трупы эпидемических заболеваний, столь характерных для этих широт Земли.