Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Так вот, В. В. Седов, как и многие другие специалисты, проводит комплексные исследования, то есть считает, что для восстановления истории славян нужно максимально использовать все типы исторических источников и ни в коем случае не пренебрегать археологическими, доводы в пользу значимости которых практически совпадают с приведенными нами выше [Седов, 1994, с. 60–61]. Иначе говоря, он широко использует ретроспективный метод в археологии. При этом свое движение в глубь веков он начинает с археологических культур, оставленных населением заведомо славянской этнической принадлежности, то есть позднесредневековым, о котором нам практически почти все известно по массе достоверных исторических документов. А дальше он продвигается до тех пор, пока от комплекса признаков материальной культуры, который можно считать этноопределяющим славянским, не остается ничего. Параллельно с собственно археологическим исследованием В. В. Седов тщательно отслеживает продвижение в древность лингвистических признаков славянского присутствия на тех или иных территориях в разные исторические эпохи по топонимическим данным. Одновременно им привлекаются данные по разновременным следам контактов славянской языковой группы с носителями других языков, которые он сопоставляет с археологическими данными, говорящими о смешении на памятниках определенных территорий носителей разных археологических культур. Понятно, что сведения такого рода — взаимодополнительны и позволяют с разных сторон вносить коррективы в датировки времени и места таких межэтнических контактов, а заодно и помогать выяснить, каков был их характер.

Но свое изложение славянской истории для удобства читателя мы начнем по порядку — из древности к нашему времени. В первую очередь, напомним о том, что славянский язык принадлежит к индоевропейской языковой семье, в которую входят практически все языки современной Европы, кроме баскского в Испании, чья «семейная» принадлежность до сих пор не установлена, венгерского, относящегося к финно-угорской (уральской) семье, и языков других финно-угров, живущих в Восточной Европе — финнов, эстонцев, карелов, пермяков, мордовцев, а также ненцев — самодийцев. В индоевропейскую семью входят также армянский язык, иранские (персидский, таджикский) и многие языки Индостана — потомки древнего санскрита. Но это — сегодня. В средневековье же, и в особенности в древности, было много таких языков, которые до нашего времени не дожили, и мы не можем даже сказать, сколько именно на каждом из исторических этапов. Да и о том, сколько людей говорило на каждом из них, тоже нам мало известно.

С другой стороны, чем глубже мы будем погружаться в древность, тем меньше там будет современных языков. Ведь большинство из них — результат огромного количества слияний, перетасовок, трансформаций и разделений древних языков. И вообще из только что сказанного вовсе не вытекает, что чем глубже в древность, тем больше будет языков в какой-то языковой семье. Ведь все они восходят к какому-то единому праязыку, на котором говорил некий пранарод, праэтнос. И был он, конечно, когда-то единым коллективом — одним племенем, например решавшим общую задачу выживания. Иначе не понадобился бы ему общий язык как средство общения. Но постепенно, нарастая числом и расходясь по все большей территории, он начал разделяться на отдельные коллективы, решавшие задачу выживания самостоятельно и теряя постепенно связь с исходным «материнским» коллективом. И язык при этом начал дробиться на диалекты, все дальше расходившиеся друг от друга и набором слов (лексикой), и их структурой (морфологией), и способом их связывания в предложения (синтаксисом), и манерой произношения (фонетикой). Так зарождались новые языки в одной семье.

Не нужно думать, что этот процесс касается только древних этапов человеческой истории. Он идет всегда, непрерывно, в том числе и сейчас. И начинать историю образования любой группы родственных языков можно с любого момента истории, взяв за основу любой из существующих на тот момент язык. Его история может быть сколь угодно сложна и разнообразна. Он может исчезнуть, растворившись в других, исходно родственных или совсем неродственных языках, оставшись в них (в утешение лингвистам) в виде набора каких-то лексем. Может впитать в себя чужой язык и дать тем самым новый диалект на какой-то части своего ареала, что можно считать началом образования новой языковой группы. Наконец, он может просто начать распадаться на диалекты, расползаясь по огромной территории и тесня или «подминая под себя» (впитывая в себя) другие языки. Понятно, что все это зависит от конкретных исторических условий, в которые попал народ (этнос) — носитель данного языка, и отслеживая эту историю по разного рода историческим свидетельствам, в том числе и по археологическим, мы можем понять, почему та или иная языковая семья или входящая в него группа исчезла совсем, или, наоборот, заняла огромную территорию. С другой стороны, собирая данные «лингвистической археологии» — древней топонимики — мы можем корректировать исторические свидетельства о перемещении различных народов по территории, где они «наследили», давая свои наименования различным ее объектам.

Естественно, все это касается и народов, входящих в индоевропейскую языковую семью. И, как всегда, нет единого мнения о том, где и когда она изначально сложилась и какими путями распространялась по ныне занимаемой ею территории. Причем разногласия по этому вопросу имеются как между археологами и лингвистами, так и между самими археологами и между самими лингвистами. И, разумеется, каждый из специалистов привлекает в первую очередь данные своей профессиональной отрасли, а затем, по мере надобности — данные из смежных исторических областей.

Лингвисты отталкиваются от показателей «родственности» между индоевропейскими языками и пытаются вычислить время их расхождения от общей основы, а по данным топонимики определить, на какой территории имели место эти «языковые события». Археологи пытаются определить, какую из археологических культур древности можно считать принадлежащей индоевропейскому праэтносу, а какие можно считать производными от них и, тем самым, принадлежащими народам — носителям отдельных индоевропейских языков. Приходится констатировать, что совпадений между эволюцией археологических культур и эволюцией языков по месту, длительности и времени своего протекания до такой степени, что они устраивали бы большинство специалистов, до сих пор нет [Седов, 1994, с. 40–71].