Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Я был честным и честным умру. Прощай великая партия Ленина — Сталина и великая Советская страна. Прощай дочь».

Цанава, как об этом свидетельствуют материалы, участвовал в допросах Ананьева, Пивоварова и других, проводил очную ставку между Ананьевым и Козаченок и знал, что большая часть обвиняемых по этому делу отказалась от своих показаний, заявив, что они вынуждены были признать себя виновными и оговорить других лиц, так как на следствии их избивали. 17 мая 1939 г. Цанава, заведомо зная о том, что дело по обвинению Ананьева и других сфальсифицировано, утвердил обвинительное заключение по этому делу, после чего дело было направлено в Военную коллегию Верховного суда СССР. В судебном заседании 27–29 мая 1940 года все подсудимые не признали себя виновными в предъявленном им обвинении и заявили, что их показания на предварительном следствии были вымышленные, что они ложно оговорили себя и других лиц, что ложные показания ими были даны в результате избиений и пыток.

Военная коллегия вынесла приговор, согласно которому было оправдано шесть человек; четырем подсудимым обвинение было переквалифицировано на должностные преступления, а подсудимые Ананьев, Пивоваров, Левин, Петров, Козаченок признаны виновными в контрреволюционных преступлениях и осуждены к разным мерам уголовного наказания, на срок от 10 до 20 лет.

Получив дело с приговором Военной коллегии Верховного суда СССР, Цанава не освободил из тюрьмы лиц, оправданных Военной коллегией Верховного суда, а опротестовал приговор на имя Берия, причем в письме, адресованном Берия, утверждал, что «арестованные являются активными участниками антисоветской организации».

Письмо Цанава было направлено Берия в Прокуратуру СССР, которая отказала в принесении протеста по делу После этого враги народа Меркулов, Кобулов дважды входили с представлениями об опротестовании оправдательного приговора, но Пленум Верховного суда СССР отказал им в этом и 25 марта 1943 года вынес частное постановление, в котором указывалось:

«Довести до сведения соответствующих органов, что оправдательный приговор Военной коллегии, вынесенный еще 25 мая 1940 года, до сих пор не приведен в исполнение и что лица, подлежащие по приговору освобождению, до сих пор находятся под стражей».

Оправданный Верховным судом СССР бывший председатель ЦИК БССР, член КПСС 1912 года М. О. Стакун в своей жалобе от 12 сентября 1942 года писал:

«Приговором суда я оправдан, но, несмотря на это, до сих пор продолжаю сидеть в тюрьме, несмотря на то что со дня оправдания, т. е. с 9 мая 1940 года, прошло уже более 2 лет и 2-х месяцев».

23 апреля 1943 года Стакун умер в тюрьме с оправдательным приговором.

Остальные лица, вопреки оправдательному приговору Верховного суда СССР, по постановлению Особого совещания при НКГБ СССР были заключены в исправительно-трудовые лагеря.

В результате Стакун, Ананьев, Пивоваров, Потапейко, Козаченок, Сачивко умерли в тюрьмах и лагерях, а остальные незаконно осужденные длительное время необоснованно содержались под стражей.

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 25 декабря 1954 года уголовное дело по обвинению Ананьева А. А. и других производством прекращено за отсутствием состава преступления в действиях всех этих лиц.

II

В связи с делом Ананьева и других Цанава, по непроверенным и противоречивым показаниям некоторых из арестованных, арестовал Ковалева А. Ф., председателя оргкомитета Президиума Верховного Совета БССР по Минской области, бывшего председателя Совета народных комиссаров БССР, члена КПСС с 1926 года.

Ковалев являлся депутатом Верховного Совета СССР, однако санкция на его арест у Президиума Верховного Совета СССР испрошена не была.

О том, при каких обстоятельствах он был арестован и как велось следствие по его делу, Ковалев показал:

«25 января 1939 года я был арестован органами НКГБ БССР, ордер на мой арест подписал Цанава. Меня посадили в подвал, в одиночку. Сначала я считал, что произошло какое-то недоразумение, поскольку никаких преступлений я не совершал. Меня вызвали на допрос начальник следчасти наркомата Сотиков и следователи Лебедев и Исаев. Начались издевательства. Меня ругали самой отборной матерщиной. Сотиков плюнул мне в лицо. Исаев рвал у меня на голове волосы, требуя дать показания о вражеской деятельности.

…Конкретных обвинений мне не предъявляли, допросы длились целыми ночами, меня допрашивали всю ночь, а днем не давали спать. Я дошел до полного изнурения. Один раз не выпускали меня с допроса девять суток. Когда и при этих издевательствах я не дал им нужных показаний, мне устроили стойку. Возле меня смеялись люди, а я стоял, длилось это около 7 суток. У меня отекли ноги…

Вот в таком виде — опухший, изнуренный — я был приведен в кабинет Цанава. Цанава стал спрашивать: «Почему не признаетесь? Вы, безусловно, враг, у нас есть материалы. Будете давать показания». Я тогда сказал ему: «Гражданин нарком, я честнее вас, я никого не мучил, как делаете это вы». Цанава закричал: «Мы тебя в порошок сотрем», на что я ответил, что я в вашей власти, что вы уже изуродовали меня, и показал ему опухшие ноги. Тогда ввели бывшего наркома просвещения БССР Пивоварова и сделали нечто вроде очной ставки. Сначала я его не узнал, он представлял из себя скелет. Пивоваров показал, что я якобы давал ему указание засорять белорусский словарь русскими словами и что я медленно строил школы. После очной ставки Цанава приказал: «Уведите его и допросите, как полагается». И за меня снова взялись. Мне не давали спать, сажали в подвал, помещали в камеру, где не было нар, а на полу было сыро — с потолка капала вода. От меня требовали показания о вражеской деятельности Захарова — заместителя председателя СНК БССР и Забела — наркома коммунального хозяйства. Я ответил им, что знаю их как честных работников.

…Только 7 апреля 1942 года в Тобольске я был освобожден из тюрьмы. Я был полностью реабилитирован. Меня приняли М. И. Калинин, Горкин, мне возвратили мандат депутата Верховного Совета СССР, вернули партийный билет».

III

11 января 1939 года по указанию Цанава был арестован член КПСС с 1921 года Федоров С. С., длительное время работавший вместе с секретарем ЦК ВЛКСМ Косаревым в комсомольских органах и в Коммунистическом интернационале молодежи.

Никаких материалов, свидетельствующих о совершении Федоровым каких-либо преступлений, в НКВД БССР не было. Следствием по делу Федорова руководил лично Цанава. О том, как велось следствие по его делу, Федоров показал:

«Я подвергался систематическим избиениям. Особенно сильно и неоднократно меня избивал следователь Лебедев. Он бил меня прессом по голове, порол пряжкой по спине, ягодицам, сшибал ногой с табуретки, бил и кулаками. Бил меня также несколько раз Киселев. Он, в частности, помогал Лебедеву пороть меня ремнем с пряжкой, бил он меня сам кулаком по голове и спине.