Политбюро и дело Берия. Сборник документов

…Как правило, меня держали в кабинете у следователя до 5 часов утра. Следователи при этом менялись, и фактически допросов не было, кроме требований признаваться в каких-то преступлениях. Затем в 5 часов утра меня отводили в камеру, а в 6 часов был подъем, после чего спать не разрешалось. К вечеру снова вызывали, и опять я находился в кабинете следователя до утра…

Цанава при вызовах меня в служебный кабинет сам меня лично не бил, но постоянно оскорблял меня, требовал дать «признательные» показания, прямо говорил, что если я не дам показаний о вербовке меня иностранной разведкой, то отошлет меня к следователям, и что меня снова будут бить. Он говорил: «Ты у меня в могилу все разно уйдешь», «Я заставлю тебя дать показания, разоружиться…»

…Однажды ночью при вызове меня в тюрьме в присутствии Киселева Цанава спросил Киселева: «Ну что, дает показания?» Киселев ответил: «Дает чепуху, показывает, что Косарев его завербовал, но не говорит в какую организацию». Тогда Цанава развернулся, ударил меня кулаком по лицу и сказал: «Расскажешь, в какую организацию завербовали». После этого Цанава обратился к Киселеву и сказал: «Бейте до тех пор, пока все не расскажет». После этого Цанава из кабинета следователя ушел».

Об избиении его на следствии Федоров сообщал в жалобе на имя прокурора СССР. Эта жалоба была направлена по адресу 10.1.1940 года оперуполномоченным Черновым А. Ф., который приложил к ней и свое заявление об известных ему фактах нарушения соцзаконности в НКВД БССР. Чернов писал:

«Работая в аппарате особоуполномоченного НКВД БССР, до получения заявления от с[ледственно-]з[аключенного] Федорова, приложенного здесь, я ясно себе представлял, что практиковавшиеся в 1937 году в НКВД методы допроса с применением избиений есть грубое нарушение УПК и в целом советского законодательства (в подтверждение чего памятовал ст. ст. 136 УПК, 115 УК и др.). Но вот, к моему удивлению, я случайно узнал, что не только в 1937–1938 гг., а в июне 1939 года повторяются подобные факты и притом в аппарате особоуполномоченного».

Свидетель Рогол А. Б. показал, что за пересылку жалобы Федорова Чернов сначала был «проработан» как пособник врагу, а затем приказом № 128 от 18 марта 1940 года, подписанным Цанава, уволен из органов НКВД.

Узнав о том, что Федоров в прошлом работник КИМа и некоторое время общался по работе с выдающимся деятелем международного коммунистического движения Георгием Димитровым, Цанава стал домогаться от Федорова клеветнических показаний на Г. М. Димитрова.

По этому вопросу Федоров показал:

«В один из вызовов меня к себе в кабинет Цанава предупредил меня, чтобы я не спешил с ответом на вопрос, который он мне поставит. Этот допрос был в субботу, и Цанава предупредил меня, что ответ я должен ему дать в понедельник.

Далее Цанава сказал: «Ты верь мне, у меня большие связи в центре. Я сохраню тебе жизнь». И дальше Цанава предложил мне дать показания на Димитрова. Я сразу же сказал: «Какие могут быть показания?», но он меня прервал, еще раз предупредил не торопиться и отправил в камеру.

В понедельник Цанава вызвал меня и спросил, что я могу показать о Димитрове. Я сказал, что никаких показаний на Димитрова дать не могу, так как не знаю ни о какой его вражеской деятельности. Цанава продолжал требовать от меня показания, заявив: «Ты понимаешь, как для нас важен выход на Москву», но я снова ответил отказом, после чего Цанава начал меня ругать, оскорблять, а затем отправил снова в камеру».

Добившись с помощью преступных методов допроса от Федорова ложных «признаний» в государственных преступлениях и клеветнического оговора Косарева А. В., Цанава утвердил обвинительное заключение и направил дело на рассмотрение в Особое совещание, постановлением которого Федоров и был заключен в ИТЛ сроком на 5 лет.

Это наказание Федоров отбыл, и только в 1954 году необоснованное постановление Особого совещания было отменено, а Федоров С. С. полностью реабилитирован.

IV

10 февраля 1950 года по приказанию Цанава был арестован сотрудник редакции газеты «Советский крестьянин», член КПСС с 1926 года Анисов С. Г. Арестован Анисов был незаконно, так как материалов, которые свидетельствовали бы о совершении Анисовым каких-либо преступлений, в МГБ БССР не было. Однако по имевшимся в МГБ БССР материалам Цанава было известно, что Анисов, находясь на подпольной работа в Западной Белоруссии, поддерживал связь с подпольщиками-коммунистами Притыцким и Самутиным, работавшими к моменту ареста Анисова секретарями Гродненского и Барановичского обкомов партии.

Арестовав Анисова, Цанава добивался от него ложных показаний в отношении Притыцкого и Самутина. Как показал Анисов, его допрашивали также о взаимоотношениях с председателем Совета министров БССР т. Пономаренко П. К. Не добившись от Анисова нужных ему для компрометации партийных работников показаний и не имея доказательств вины Анисова, Цанава направил дело Анисова на Особое совещание, постановлением которого Анисов был заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 5 лет.

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР 26 сентября 1954 года постановление Особого совещания по делу Анисова отменено, и он полностью реабилитирован.

V

По указанию Цанава 16 января 1951 года был арестован министр просвещения БССР, депутат Верховного Совета СССР, член КПСС с 1917 года Саевич П. В., за которым предварительно была установлена слежка. Вопреки требованиям ст. 52 Конституции СССР, не было испрошено согласие Президиума Верховного Совета СССР на арест Саевича.

Постановление и ордер на арест Саевича были подписаны лично Цанава.

Установлено, что Цанава стало известно о критике со стороны Саевича в адрес Гродненского управления МГБ, после чего Цанава стал собирать архивные документы об отдельных политических ошибках Саевича в прошлом и о проявлении им либерализма в отношении отдельных троцкистов, за что Саевич имел партийное взыскание и чего он никогда не скрывал от партии.

Собрав эти материалы, Цанава 27 ноября 1950 года представил в ЦК Компартии Белоруссии докладную записку, назвав в ней Саевича «скрытым троцкистом», который, как писал Цанава, «на протяжении всего периода его нахождения в рядах ВКП(б)… проводил антипартийную работу».

Вскоре после этого Саевич был арестован. Следствие по делу Саевича велось под непосредственным руководством Цанава с применением незаконных методов: ночных и так называемых «конвейерных» допросов. Таким путем от Саевича были получены ложные показания с признанием вины в контрреволюционных преступлениях.

На основании этих сфальсифицированных материалов Саевич был осужден Военным трибуналом к 25 годам заключения в ИТЛ, но в последующем приговор Военного трибунала был отменен и дело возвращено на доследование.