Пётр Толочко - Украина: государство или страна?

Предъявляя постоянно претензии к государству, как душителю свободы, общество в целом и лучшие его представители в частности не всегда отдавали себе отчет в том, что именно оно обеспечивало условия для развития экономики, просвещения, культуры. Будь государство действительно таким тираническим деспотом, каким его выставляли всякий раз в глазах общественного мнения, оно оставляло бы после себя пустыню. Но этого не происходило. Более того, по прошествии времени оказывалось, что чем жестче были государственные порядки, тем больших достижений добивалось общество во всех своих жизненных проявлениях.

Какую блестящую культуру создали, к примеру, рабовладельческие государства античности! Человечество и сегодня восторгается афинским акрополем или римским колизеем, и, конечно же, за давностью лет, не рыдает над тем, что все это было достигнуто в результате жестокой эксплуатации рабского труда. Греция и Рим являлись крупными рабовладельческими государствами, подчинившими своему владычеству значительные территории. В эпоху средневековья их преемницей стала Византийская империя, а также ряд крупных европейских государств, унаследовавших традиции византийско-православной и римско-католической культур.

Их можно было бы назвать душителями свободы покоренных народов, как царскую Россию называли «тюрьмой народов». И, наверное, это было бы в определенной мере справедливо. Многие ресурсы провинций, в том числе и людские, направлялись в метрополию на строительство великолепных дворцов и храмов, развитие экономики, культуры, содержание армии.

Однако такая оценка была бы не совсем объективной. Паразитируя на покоренных народах, эти государства не только брали, но и отдавали. Регионы имперского владычества вовлекались в единую систему экономических связей, окрашивались в культурные цвета своих метрополий. Разумеется, речь идет о провинциальных вариантах культур, но и в этом случае жизнь провинций обретала немыслимое в условиях их независимости ускорение. В последующие периоды истории некогда покоренные народы оказывались в своем развитии значительно выше, чем их более «счастливые» соседи, которых миновала такая судьба.

В общественном сознании закрепился еще один стереотип, согласно которому авторитарное государство особенно губительно для творческой элиты общества. Иллюстрируется он, как правило, примерами репрессивного отношения к ее наиболее выдающимся представителям. За ними следили тайные сыскные ведомства, их творчество жестко цензурировалось, особенно непокорные властям интеллектуалы подвергались карательным санкциям. Так поступали все государства, хотя и с разной степенью строгости.

В нашем старом Отечестве (и во времена монархического абсолютизма, и в период Советского Союза) перечень пострадавших за свои убеждения интеллектуалов особенно представителен. Многие из них являлись личностями европейского и мирового масштаба. Казалось, не подвергнись они гонениям, их талант мог расцвести еще более пышно. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения, а ее опыт убеждает, что наивысшие проявления человеческого духа приходились как раз на время особенно жесткого государственного правления.

С каким энтузиазмом отечественные диссидентствующие интеллектуалы критиковали советские порядки, не дававшие якобы свободно развиваться не только обществу, но и его творческой интеллигенции. При этом не замечали очевидного факта, что вершину интеллектуальной пирамиды в Советском Союзе составляла как раз творческая интеллигенция — ученые, писатели, артисты, художники. Многие из них обрели мировую известность. И именно такое отношение государства к науке, просвещению, культуре способствовало тому, что наша страна за короткое время превратилась в одну из наиболее развитых держав мира.

С распадом Советского Союза жесткая регламентация жизни уступила место сомнительной свободе. Скорее вседозволенности. В одночасье исчезло уважение к авторитетам в различных сферах жизни, причем не только к нынешним, но и к прошлым. На авансцену вышли люди, которые, не будучи причастными к достижениям предшествующего периода, принялись всячески его поносить. Ориентиры общества сбились. Свобода, не сдерживаемая в определенных границах государством, привела, по существу, к хаосу.

При этом оказалось, что обрушилось и поступательное развитие. Общество интеллектуально и нравственно оскудело. Ничего равноценного, не говоря уже о лучшем, в таких, казалось бы, благоприятных условиях сделать оно не смогло. Практически во всех сферах откатилось на десятилетия назад, причем не только в пределах «колониальной» периферии, но и в самой «метрополии», то есть в России. На верху социальной пирамиды оказались новые буржуа, приобретшие свои сказочные богатства неправедным путем, благодаря крушению государства.

Чрезвычайно интересные социологические данные о зависимости нравственного состояния общества и государственности получены в России. 76% опрошенных возложили вину за падение морально-нравственного климата в стране на государство, и то же количество полагает, что выправить положение должно оно. Близкие результаты получены и по Украине. Согласно социологическому исследованию Центра им. Разумкова 2007 г., подавляющее большинство граждан надеется на поддержку государства и в нем видит ответственного за свое благосостояние и лучшее будущее.

Характерно, что фрондирующие интеллектуалы, вроде журналиста В. В. Познера, продолжают иронизировать над ролью государства в жизни общества, а простые люди именно с ним связывают надежды на лучшее будущее. И, безусловно, правы они, а не Познер. Иначе — зачем тогда обществу государство?

Разумеется, процессы деградации не являются особенностью только постсоветских стран. Они присущи и другим народам, оказавшимся неспособными сохранить (или создать) прочную государственность. Взамен ее общество везде получало иллюзорную свободу, но опускалось при этом в пучину социального, экономического хаоса и интеллектуально-нравственного обнищания.

Чем это объяснить? Прежде всего тем, что структурированное государство в неизмеримо большей степени, чем его аморфный аналог, сообщает обществу порядок, правила общежития, определяет перспективу развития, а главное — мобилизует для этого возможно максимально его же ресурсы. При этом срабатывает, видимо, и эффект преодоления диктата. Жесткость государственной системы является своеобразным раздражителем для истинно творческой личности, которая неизбежно вступает с ней в интеллектуальное соревнование. Часто платит за это своим жизненным комфортом, но никогда свободой. Речь идет, разумеется, о внутренней свободе личности, а не дарованной ей государством.