Пётр Толочко - Украина: государство или страна?

К сожалению, в независимой Украине представление о свободе не отвечает его истинному значению. От некоторых своих коллег-историков приходилось слышать, что вот теперь-то они напишут истинную правду, чего им не позволялось раньше. И действительно — пишут совершенно противоположное тому, что писали и на чем преуспели в ненавистном прошлом. Определенно они не искренны и сейчас, поскольку ими движет не правда истории, а все то же подобострастное желание угодить сильным мира сего. Уж лучше бы вообще ничего не писали ни тогда, ни теперь.

Можно ли представить на месте нынешних «прозревших», скажем, историка Н. И. Костомарова, который бы принялся переписывать свои труды после смерти царя Николая I, или историка С. Ф. Платонова, занявшегося тем же после Октябрьской революции 1917 г.? Будучи лично свободными, они не согласовывали свое творчество с правящими режимами, даже если это и не нравилось последним. С. Ф. Платонову и многим его коллегам пришлось заплатить за это жизнями. В этом же ряду можно назвать и замечательного украинского поэта В. Стуса.

История не знает государственных режимов, которые бы не любили комплиментарного к себе отношения интеллектуальной элиты. Однако призвание последней состоит не в том, чтобы тешить сильных мира сего, а чтобы быть им оппонентом. И это независимо от того, какой в данный момент является форма государственного правления — либерально-демократическая или авторитарная.

Т. Г. Шевченко писал то, что думал, в условиях наивысшего расцвета абсолютистской монархии. Страшно даже предположить, что было бы, если бы он не обладал этой внутренней свободой. Обрела бы Украина такого апостола правды и свободы? Но мы знаем, к сожалению, и другие примеры, когда «правнучатые» коллеги Шевченко по поэтическому цеху верой и правдой служили советскому режиму, а после его крушения перелицевались в национал-патриотов и снова оказались востребоваными властью.

Конечно, для таких людей (будь-то историки, поэты или политики) свобода не что иное, как только высочайшее соизволение. Для Пушкина, Шевченко, Франко и др. она органически связана с такими понятиями, как «совесть», «порядочность», «долг», для нынешних «прозревших» такой зависимости не существует. Поэтому и выходит у них такое странное отречение: только от содеянного, но не от полученного за это содеянное — званий, премий, орденов и др. Да и от содеянного не столько самими, сколько другими. Иначе пришлось бы отречься от себя, на что так никто и не решился.

Специфически украинское имеем и представление о государстве. Как показали прошедшие шестнадцать лет независимости, для нас это не органический институт внутреннего законопорядка, а благоприобретенная форма независимого существования, причем в значительной мере персонифицированная. Так называемая «розбудова держави» сводится не к выработке незыблемых юридических основ, которые бы покоились на глубинных, в том числе и отечественных (в широком значении этого слова), традициях государственности и уважались обществом, а к поиску удобной для той или иной политико-экономической группировки и ее вождей формы властвования.

Ярким примером этому может быть отношение В.А. Ющенко и политической силы, которая его поддерживает, к политической реформе. Сами ее инициировали, справедливо доказывали, что неограниченные полномочия Президента являются тормозом процессов демократизации в Украине. И сами стали ее могильщиком, как только перед В. А. Ющенко замаячила перспектива стать Президентом. Реформа вдруг оказалась не ко времени. Это для «автократа» Кучмы царские полномочия были недопустимы, а для «демократа» Ющенко они как раз впору. Что только не делала оппозиция в сессионном зале Верховной Рады, чтобы сорвать обсуждение и голосование этого вопроса. Блокировала трибуну, вырывала микрофоны на президиальном столе, гудела в дудки, с которыми болельщики ходят на стадионы, включала мощные сирены. Было стыдно и больно смотреть на все это. И подумалось тогда: не дай Бог эти буйные придут к власти.

Бог не прислушался к моим мольбам. В. А. Ющенко стал Президентом и принялся подвергать сомнению не только Закон о политреформе, но, по существу, и Конституцию. Все плохо, полномочия Президента урезаны, а поэтому надо срочно менять и неудачный Закон, и Конституцию. Срочно не вышло, не было в Верховной Раде пятого созыва «оранжевого» большинства. Это тоже ограничивало президентские полномочия, а поэтому, после непродолжительных колебаний, он взял да и распустил ее. Видимо, в надежде, что шестой созыв уже точно будет с «оранжевым» большинством. И не ошибся. Правда, оно оказалось столь незначительным, что ни отменить Закон, ни, тем более, поменять Конституцию вряд ли сможет.

Все эти исхищрения свидетельствуют, что В.А. Ющенко и его единомышленники строят государство под себя, а не сами встраиваются в его стабильную структуру.

Как показал опыт «оранжевой революции» 2004 г., украинская государственность не обрела еще прочного гражданского фундамента. И дело здесь не в том, что бедные люди вышли протестовать на улицу. В этом ничего неестественного нет. Беда в том, что вывели их на улицу богатые для достижения своих властных амбиций. А еще в том, что эти же богатые спровоцировали «улицу» на акции неуважения к государству и его институтам. Ярким примером этому являлось блокирование государственных учреждений, в которых находилась легитимная власть.

В конечном итоге, это было неуважение и к той же свободе, которая будто бы отстаивалась на Майдане. О какой свободе можно говорить, если Киев три месяца жил в состоянии психического террора, с парализованным транспортом, воем сирен, с бессонными ночами для тех киевлян, которые не разделяли анархического энтузиазма Майдана. Свобода «революционеров» явно вышла за те границы, где начиналась свобода людей других убеждений.

Если подобные конфликты случаются в странах, которые принято называть демократическими, они разрешаются там или посредствам переговоров, или, если это оказывается невозможным, адекватного силового противодействия вышедшей за пределы закона толпе. В ход идут в таких случаях испытанные аргументы демократии — дубинки, водометы, слезоточивый газ. Примером тому — события в Венгрии, где на пути оппозиции стала ответственная за судьбы общества и государства власть, не позволившая меньшинству дестабилизировать политическую ситуацию в стране.

Украинское государство не продемонстрировало такой устойчивости, ни в 2004-м, ни в 2007 гг. И, конечно же, государство, периодически сотрясаемое акциями социальной смуты, провоцируемыми безответственными политиканами, может считаться таковым только очень условно. Украинской политической элите пора бы уже выйти из состояния недоросля и понять это.