Пётр Толочко - Украина: государство или страна?

Сказанное свидетельствует о слабости государства, неспособности исполнять возложенные на него функции. Одновременно это является и показателем резкого упадка культуры, образовательного уровня народа, утратившего не только уважение к историческому прошлому, к деяниям своих поруганных предшественников, но и самоуважение, инстинкт сохранения себя, как цивилизованного сообщества.

Приходится с сожалением констатировать, что разрушение привычных устоев (экономических, культурных и нравственных) жизни народа негативным образом сказалось также на его политическом саморазвитии. В переломный момент истории он оказался неспособным выдвинуть из своей среды политических деятелей, которые бы соответствовали уровню ее вызова. Сомнительными оказались и его собственные политические убеждения.

Как-то на мое возмущение конформистским поведением многих народных депутатов, их связью с теневой экономикой я получил ответ от одного из них, что вина в этом не столько самих депутатов, сколько избирателей. Ведь ничто и никто не лишает их суверенного права избирать в парламент лучших из лучших. Тогда и не придется испытывать разочарования в своем выборе [24] Разговор этот состоялся тогда, когда народных депутатов избирали еще по мажоритарному принципу, а не по партийным спискам, как теперь. .

Ответ немного циничный, но в целом правильный. Народ (та его часть, которая принимает участие в выборах), к сожалению, избирает не достойнейших, а, в лучшем случае, похожих на себя. К тому же избиратель нередко поддается на посулы, а часто из-за нищеты своей и на мелочные подачки претендентов на роль «народных заступников». Значительный процент потенциальных избирателей не принимает участия в выборах, чем еще более облегчает путь в парламент недобросовестным политикам. В структурированных обществах, которые имеют сильные партии и социально активный средний класс, вероятность неудачного выбора уменьшается. У нас же нет ни того, ни другого.

Приходится с сожалением констатировать, что на очень низком уровне находится и гражданское самоощущение народа. Свидетельством этому стали, в частности, и досрочные выборы. Они не только не были проигнорированы избирателями, что в условиях зрелого гражданского общества вполне вероятно, но и прошли под знаком, пусть небольшого, но преобладания тех политических сил, которые инспирировали этот правовой хаос в стране. Более того, нарушители конституционного порядка были чуть ли не героизированы значительной частью общества.

Время от времени слышу от своих национальноозабоченных оппонентов упрек в том, что я не признаю существования украинского народа. Трудно сказать, чего больше в этом обвинении — элементарного непонимания этнической проблемы или спекулятивности. В действительности нигде и никогда такой глупости я не утверждал. Более того, говорил, что мы имеем даже два украинских народа. Утверждал и остаюсь при этом убеждении, что у нас не сформировалась единая украинская нация. Причем не только политическая, но, к сожалению, и этническая. Западную Украину населяют преимущественно украинцы — греко-католики, центральную и северо-восточную — украинцы-православные. На юго-востоке, наряду с украинцами, проживают русские. В Крыму, кроме русских, украинцев и представителей еще около сотни народов, крупную этническую общность представляют татары.

Разумеется, такая этнокультурная неоднородность, сложившаяся исторически, не может не накладывать отпечаток на региональные этнические процессы и политические предпочтения. Они, чаще всего, не только различные, но и разновекторные. В то время как западные украинцы живут воспоминаниями и мечтами о европейской общности, восточные и южные в такой же мере привержены идее солидарности с братскими русским и белорусским народами.

Соответственно с базовыми определяются и все другие ценностные ориентации политических украинцев. Одни ждут не дождутся, когда Украина наконец войдет в Евроатлантический альянс, другие категорически не приемлют такой перспективы. Для одних русский язык является вторым родным, созданным, в том числе, и многими выдающимися украинцами, для других — имперским и иностранным. Аналогичные оппозиции имеют место в оценках Переяславской Рады, голодомора 1932—1933 гг., Великой Отечественной войны, ОУН— УПА и многих других явлений украинской истории.

Все это свидетельствует, что украинское общество не отвечает понятию единой политической нации. Такая в Украине еще не сложилась. И, что самое печальное, ничто не свидетельствует о том, что определился процесс ее сложения.

Историческая ответственность за это, безусловно, лежит на украинской элите. К сожалению, она унаследовала все худшие пороки общества и не смогла предложить ему в новых условиях единую национальную идею. В большой мере это относится к правящей элите, но справедливо также и по отношению к творческой.

Вместо того, чтобы искать пути достижения согласия в обществе, национально-патриотическая элита новой Украины занялась оплакиванием своего несчастливого прошлого, поиском врагов. Последние, как это всегда бывает в таких случаях, находились как за пределами Украины, так и внутри ее. И с теми, и с другими, естественно, нужно было бороться. На это и уходят силы. На то, чтобы творить добро людям, их не остается.

Неожиданно оказалось, что и народ достался национал-патриотам не такой. Большая его часть обрусела и никак не может понять истинных украинских ценностей. Этим, чаще всего, они объясняют причины собственных неудач в созидании новой Украины.

Удивительно, будучи при власти практически в продолжение всех суверенных лет, национал-патриоты, с помощью и, в значительной мере, за деньги своих западных наставников, исхитрились осуществить в конце 2004 г. так называемую «оранжевую революцию». Ею они как бы отмежевались от своего недавнего прошлого. Все его неудачи списали на счет «бандитского» режима, при этом стыдливо умолчали, что сами же и представляли его.

Несмотря на трибунные заклинания об обретенной свободе и демократии, а также о том, что «оранжевая революция» создала украинскую нацию, в историю она, несомненно, войдет, как явление деструктивное, отбросившее украинское общество и его элиту далеко в прошлое. Революции не создают нации, они их разрушают. В украинском варианте можно говорить о разрушении ростков общности, которые произросли в годы советской власти. «Революция» 2004 г. безжалостно растоптала их, провозгласила лозунги, совершенно неприемлемые для половины сограждан, чем расширила трещину между двумя крупными регионами Украины до масштабов труднопреодолимой пропасти.