Перри Андерсон - На путях исторического материализма

Угроза ядерной войны тоже представляет собой своеобразный выход из традиционного русла социалистической мысли. И в этом случае речь идет об общечеловеческих интересах, которые выходят за рамки борьбы между трудом и капиталом, причем еще более решительно и определенно. Проблема, которая встает во весь рост, — это ни много ни мало проблема выживания самого человечества. Вполне логично поэтому, что люди, которые стали инициаторами движения сторонников мира, забив тревогу по поводу все увеличивающегося риска глобального уничтожения человечества, призвали к возрождению наследия утопистов внутри социализма. Наиболее видные деятели этого движения Эдвард Томпсон и Рудольф Баро ощутили, что марксизму не хватает моральных сил для борьбы с надвигающейся опасностью. Они уловили безразличие, заложенное в самой природе социализма как теории классовой борьбы, которые вместо освобождения человечества без устали стравливает антагонистические силы по мере того, как «залитый кровью XX в. нетвердой походкой приближается к своему окончанию» [A-9]. Это наследие они отвергли и призвали к немедленному универсализму и — не считаясь ни с границами государств, ни классов — к общечеловеческому рефлекторному действию, чтобы предотвратить угрозу термоядерного вымирания.

Не имеют равных сила и логика этого призыва. Современная война в мировом масштабе не пощадит никого — ни бизнесмена, ни рабочего, ни чиновника, ни крестьянина. Международный мир является непременным условием для установления любых форм капитализма и социализма. Сегодня требуется самая широкая мобилизация сил против ускорения гонки ядерных вооружений, а завтра потребность в ней еще более возрастет. Однако и в данном вопросе наблюдается разделение целей и движущих сил в мировом масштабе. Если продвижение ко всеобщему пожару будет приостановлено, то от этого выиграют все без исключения, но это могут осуществить только вполне определенные силы. Так долго продолжавшаяся по инерции «холодная война», которая привела к сильному ухудшению международных отношений, возникла не из унаследованных ошибок и извращений в нравственном облике человечества, как склонны считать неоутописты. Это ужасный, но вполне закономерный продукт глобальной классовой борьбы, понимание которой дало жизнь историческому материализму, конфликт, основанный на бесконечном стремлении крупных капиталистических государств задушить любую попытку построить социализм, от России до Вьетнама, от Центральной Европы до Центральной Америки, и на вызванных этим стремлением деформациях. [A-10]. Возможный исход этого конфликта перерастет рамки противоречий между трудом и капиталом, но туго закрученная пружина находится именно в этих противоречиях. Конечно, господствующие классы Запада могут предусмотрительно согласиться на меры по разоружению, разумно подсчитав, с каким риском связано накопление ядерных вооружений и во что «оно обойдется, но они тем не менее никогда не станут инициаторами движения по пути к безъядерному миру. Только политическая сила способна вырвать человечество из военной гонки — не капитал, не те, кто сегодня в империалистическом обществе обладает средствами производства и угнетения, но те, кто их лишен. Не существует такого пространства — ни геометрического, ни исторического, — в котором при помощи какой-то волшебной силы были бы по волшебству преодолены категории правых и левых. До тех пор пока под словом «мир» мы будем понимать отсутствие войны, то есть давать ему негативное определение, настоящего, подлинного мира никогда не достичь. Для этого требуются огромный энтузиазм и терпение большой массы мужчин и женщин во всем мире, которые трудно мобилизовать в том глобальном затишье, которое сегодня считается миром. Положительный образ общественного строя вне капитала и бюрократии, который один способен предотвратить между ними войну, только и может служить единственно возможной целью для участников движения за мир. Говоря словами Уильямса, «чтобы построить мир сегодня, нужно строить нечто большее, чем мир» [A-11].

Нельзя сказать, что в этом отношении цели собственно социализма коренным образом отличаются от целей движения женщин и движения борцов за мир, которые несут освобождение всем без исключения. Но между ними нет и полного совпадения. В каждом случае дорога к одному может лежать через другое как возможное условие. По всей вероятности, установить равноправие полов будет невозможно без уничтожения классов. Точно так же без ликвидации капитала мало надежды на запрещение ядерной войны. В конечном счете движение женщин и движение за мир на практике неотделимы от развития рабочего движения. Это, однако, не означает превосходства последнего. Абсолютным уважением должна пользоваться автономия двух важнейших сил нашего времени, которые выдвигают поистине всеобщие требования, что, в свою очередь, налагает дополнительную ответственность на рабочее движение. Мы имеем в виду не только материальную сторону — солидарность с борьбой за мирное сосуществование между народами и за равноправие мужчин и женщин, но также и идеальную — возможность реконструировать и развить идею самого социализма, чтобы он смог стать для них средством достижения цели.

Насущность этой задачи сегодня понятна каждому. В последние годы представление о социализме как альтернативной форме цивилизации стерлось, стало чем-то отдаленным для широких рабочих масс Запада, перестало пользоваться доверием людей на значительной территории Востока. Тем более необходимо в этих условиях придать идее социализма, как будущего общества, новое звучание. При этом следует подчеркнуть, что социализма пока еще нигде нет и что наступит он не скоро, но что уже сейчас следует четко и смело сформулировать его идею, обсудить конкретные его формы. Область такой дискуссии различима уже сегодня, свой вклад в идею социализма вносят представители самых разных точек зрения, отстаивающие противоположные ценности и институты. Возьмем для примера двух самых ярких представителей таких точек зрения. С одной стороны, Эдвард Томпсон представляет способности утопического воображения как такового, его стремление к нравственным идеалам, свободным от приземленных расчетов традиционного познания. С другой стороны, Раймонд Уильяме упрекает классический утопизм за его склонность к этапистской упрощенности действительности и настаивает на необходимости создать более конкретное представление о будущих институтах любого социалистического общества, которые, как он считает, будут более — и ни в коем случае не менее — сложными, чем в современном капиталистическом обществе [A-12]. Если бы произошло столкновение этих мнений, то оно вылилось бы в борьбу между анархизмом и фабианством, чьим логическим завершением они являются. Марксизму следует проявить изобретательность и открытость, чтобы сохранять равновесие, занять свое место между ними.