Мария Покровская - Борьба с проституцией

Седьмая, — очень симпатичная шестнадцатилетняя девушка рассказала мне следующее. Она жила в деревне с отцом пьяницей. Там ею завладеть один человек, кто — она не сказала. Затем она приехала с отцом в Петербург и поступила на одно место в качестве прислуги. Отец постоянно приходил туда, буянил, отбирал у нее деньги и пропивал их. Чтобы избавиться от него, одна из ее подруг, живших в том же доме, предложила ей идти в заведение. Она сама хорошенько не знала, что это за заведение, но согласилась. Тогда они вместе отправились в дом терпимости. Это было год тому назад и ей было только пятнадцать лет. Но так как при вступлении в прислуги ей прибавили два года, то содержательница дома терпимости беспрепятственно ее приняла. Им отвели комнаты и первую ночь их не трогали. На другой день они отправились в комитет, заведующий проституций. Там каким-то образом открылось, что ей нет шестнадцати лет и ей не хотели дать билет, нужный для поступления в дом терпимости. Тогда она начала плакать и говорить, что хочет жить такой жизнью. Члены комитета сжалились над этой девочкой и выдали ей билет, могущий погубить ее на всегда! Теперь она там живет около года, заразилась сифилисом. Отец не знает, где она находится. У нее есть 40 р. сбережений на книжке. Она не хочет поступать в дом милосердия, но думает уехать в деревню и покинуть эту жизнь. Боится, что трудно будет избавиться от билета. Водки не пьет, грамоты не знает. Она, как видно, стыдится своего занятия и конфузилась, когда я ее расспрашивала о ее жизни. Она находит, что иметь свидание с несколькими человеками очень тяжело.

Восьмая девушка, также 16 лет; нет ни отца, ни матери, Была ученицей у портнихи в Луге. Там ею овладел хозяйский сын. Как это случилось, она не сказала. На мой вопрос: он обещал на вас жениться? она только расплакалась. Это не дурная, очень худенькая и совсем неразвитая девушка-ребенок. У нее есть тетка в Луге. Теперь она живет с одной своей подругой в углу и они платят вместе 4 р. за кровать. Обе занимаются проституцией. Место свиданий — гостиница. Их квартирная хозяйка знает, чем они занимаются. Она, видимо, тяготится и стыдится своей жизни. Изъявила желание поступить в дом милосердия.

Девятая проститутка, подруга седьмой, семнадцатилетняя, маленького роста, но довольно красивая девушка, сказала, что сама хорошенько не знает, зачем поступила в дом терпимости. Много пьет вина, говорит, что трудно, но отказаться от своей жизни не хочет. Про запас есть всего только 12 р. на книжке.

Десятая, тоже небольшого роста, нельзя сказать, что красивая, но довольно симпатичная восемнадцатилетняя девушка. У нее есть отец и мать в деревне, которые не знают, чем она занимается. Она грамотная, пишет им, что живет на месте, и посылает им денег. Она говорить, что ей было бы очень стыдно, если бы в деревне узнали о ее жизни. В Петербурге она не стыдится. Невинной вступила в дом терпимости. На мое замечание, что ужасно прожить таким образом еще 18 д., она сказала: «В нашей жизни долго не проживешь».

Идти в дом милосердия не хочет. И думаю, если бы приехал отец или мать, то они спасли бы ее, так как она их стыдится.

Меня интересовала жизнь, которую ведут проститутки в домах терпимости, и я спрашивала их о ней. То, что мне пришлось услышать, представляет из себя нечто ужасное. Уже один тот факт, что в так называемой «тридцатке», т. е. в заведении, где с каждого посетителя берут только тридцать копеек, на Рождество и Пасху на одну женщину приходится 60–80 человек в день, может привести нас в ужас и негодование. Человек, который так кичится своим разумом, создал для себя столь возмутительные условия жизни, каких мы, наверное, не найдем среди неразумных животных. Что должны представлять из себя люди в подобных учреждениях? Подобие чего? Неужели можно мириться с такими явлениями?

Мы считаем необходимым отметить тесную связь пьянства с проституцией. Очень часто молодая девушка соглашается отдаться в первый раз под влиянием выпитого вина. Все вообще проститутки употребляют спиртные напитки и больше половины спрошенных в очень значительном количестве. Больше половины девушек прямо заявили, что без вина они были бы не в состоянии заниматься своим промыслом. Из расспросов выяснилось также, что посетители домов терпимости никогда не являются в трезвом виде, но пьяные. Следовательно, данные учреждения существуют, собственно говоря, для удовлетворения страстей людей, находящихся под влиянием алкоголя.

Громадный % проституток, доставляемый некоторыми профессиями, заслуживает того, чтобы подробнее остановиться на причинах этого.

Самый большой % дает личная прислуга: 39 % в Париже и 45 % в России. Страшно большая цифра, которая невольно заставляет спросить себя: почему?

Д-р Комменжь объясняет частое совращение домашней прислуги к проституции главным образом нуждой, которую приходится терпеть неопытной провинциалке, прибывшей в большой города, искать места, или девушке, потерявшей место и не находящей другого. Нам кажется, что дело вовсе не так просто и тут играют известную роль и другие причины.

Из сведений, собранных среди проституток Калинкинской больницы видно, что нужда, действительно, не один раз заставляла нашу личную прислугу отдаваться проституции. Но многие указали вовсе не ту причину. «Лень работать», «не понравилось быть прислугой», «захотелось быть барыней», — вот что приходилось слышать от бывшей прислуги. Очевидно, в подобных случаях не голод толкнул ее на путь порока.

Прежде всего надо заметить, что положение нашей прислуги представляется явно ненормальным. Она часто меняет свое место, что доказываете ее недовольство своим положением. Если человеку живется где-нибудь хорошо, то он но станет легкомысленно бросать свое место и искать другое. Господа также недовольны своей прислугой, обвиняют ее в лености, в дерзости и т. п. Потому обе недовольный стороны очень часто расстаются. Но всей вероятности, вина оказывается на обеих сторонах. Хозяева и прислуга бывают слишком требовательны друг к другу и не хотят делать взаимных уступок. Но все-таки надо сознаться, что положение нашей личной прислуги очень тяжело. Прежде всего, нанявши ее, мы окончательно лишаем ее личной свободы. Во всякое время дня и ночи она должна быть готова к нашим услугам. У нее нет свободных часов, которыми она могла бы располагать по своему усмотрению. Если бы у нее было определенное время свободы, то ее положение значительно облегчилось бы и она не так часто меняла бы место.

Каждый из нас, живущий своим трудом, до известной степени находится у него в рабстве. Но нигде последнее не проявляется с такой силой, как на нашей домашней прислуге, особенно на женской. Служащий, фабричный рабочий, поденщик, швея, прачка — все они, проработав определенные часы, могут свободно располагать своим остальным временем. Наша же личная прислуга свободна только тогда, когда нам вздумается ей это разрешить. Она беспрерывно чувствует свою зависимость от хозяев. В жизни постоянно встречается, что даже дети тяготятся чрезмерной зависимостью от родителей. Тем сильнее должны чувствовать ее посторонние. Прислуга начинаете протестовать против требовательности своих хозяев. Последние находят, что у нее чересчур большие претензии. Возникаете взаимное недовольство и обе стороны расходятся. Девушка остается без места. Опыт показал ей, что жить на месте очень тяжело. Дурные подруги уверяют ее, что жизнь проститутки лучше. Под их влиянием она вступаете на путь падения, с которого вследствие различных причин. очень трудно вернуться.