Петр Мультатули - Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года

15 (28) октября 1910 г. в Петербурге было созвано Особое совещание для обсуждения возможного соглашения с Германией 106. Оно пришло к выводу, что переговоры с германской стороной должны носить "лишь очень общий характер" и желательно не связывать себя "никакими определёнными обещаниями" 107. Но Николая II не покидало стремление несмотря ни на что договориться с императором Вильгельмом. Он видел, что мир быстрыми шагами идёт к войне, которую Россия всеми силами пыталась не допустить. К 1911 г. империя уже вполне оправилась после русско-японской войны и смуты. Хотя оставалось немало нерешённых вопросов и проблем, русская экономика уверенно шла вперёд, претендуя за 10-15 лет выйти в мировые лидеры по многим отраслям. П. А. Столыпин писал А. П. Извольскому: "Нам нужен мир: война в ближайшие годы, особенно по непонятному для народа поводу, будет гибельная для России и Династии. Напротив того, каждый год мира укрепляет Россию не только с военной и морской точек зрения, но и с финансовой и экономической" 108.

Главный урок, какой Россия вынесла из дальневосточной войны, заключался в том, что решение любой геополитической проблемы должно осуществляться путём договоров с другими государствами о разделе сфер влияния. Эта дипломатия уже принесла свои плоды с Англией, конфронтация с которой сменилась внешне дружескими отношениями, при которых возможно было обсуждение и решение спорных вопросов между Петербургом и Лондоном. Последнему теперь было труднее открыто противодействовать России.

Такие же договорённости Николай II хотел достичь и с Берлином, так как перспективу войны с Германией царь считал особо опасной и губительной. По большому счёту всё, чего хотел Государь от Берлина, — это отказ от поощрения австро-венгерской экспансии на Балканах и соблюдение приоритетных прав России в проливах и Персии. Немцы, чьё торговое присутствие в Персии постоянно росло, были заинтересованы в согласии России на продолжение строящейся ими ветки Багдадской железной дороги в Персию. Германцы добивались от русского Правительства строительства соответствующего участка дороги на персидской территории. Николай II был готов пойти навстречу немецким торговым интересам, не допуская, однако их политического влияния на шахское правительство. России, конечно, не было выгодно строить в Персии эту железную дорогу, которая помогала бы проникновению в страну конкурентов, прежде всего Англии и Германии. Однако, опасаясь дальнейшего ухудшения отношений с Берлином, Николай II счёл необходимым согласиться с его пожеланиями. Предложения немцев самим построить участок дороги, были русским правительством отвергнуты из-за опасения возникновения очага усиления германского влияния в этом важном центре русских геополитических интересов 109.

С. Д. Сазонов, сменивший на посту министра иностранных дел А. П. Извольского, вспоминал: "Русскому правительству необходимо было, прежде всего, обезвредить Германию на долгий срок путём возможных уступок в области её экономических интересов. Положение её было довольно выигрышное, и нам трудно было удержаться на почве экономической монополии Северной Персии. Надо было сохранить, главным образом, в неприкосновенности наше политическое положение в Тегеране и добиться его официального признания со стороны Германии, что было недостижимо без соответственных уступок" 110. Николай II был готов также гарантировать кайзеру нейтралитет России в случае войны рейха с Англией.

Эти вопросы Николай II 21 октября (3 ноября) 1910 г. обсуждал с императором Вильгельмом в Потсдаме. Государь стремился перевернуть страницу, связанную с Боснийским кризисом и попытался нормализовать отношения с Германией. Отправляясь на встречу с кайзером, Государь писал матери: "В настоящее время нам нужно жить с нашими соседями в постоянной дружбе" 111. По указанию Николая II, Сазонов предложил заключить Германии соглашение по железной дороге в Персии на следующих условиях: 1) Россия не будет препятствовать строительству Багдадской железной дороги; 2) Багдадская железная дорога не будет соединяться с будущими персидскими линиями без предварительного согласия России; 3) Германия объявит, что не имеет в Персии политических интересов, а также согласится с существованием особых стратегических и коммерческих интересов России в Северной Персии и не будет добиваться там концессий.

Однако в Потсдаме Николай II и Сазонов прекрасно знали, что Россия получила взамен обещания не препятствовать строительству Багдадской железной дороги. После того как Германии были предложены весьма выгодные экономические условия в Персии, Бетман-Гольвег заявил, что "если бы Австро-Венгрия обнаружила стремление к политике захватов на Балканах, то она не встретила бы ни малейшей поддержки со стороны своей союзницы, не обязанной к тому никакими договорами и не склонной к подобной политике в силу собственных интересов" 112.

Это было долгожданное обещание Германии не потворствовать экспансии Австро-Венгрии на Балканах! Казалось, появилась ниточка, с помощью которой можно было начать разматывать балканский клубок. Сазонов сказал Бетману, что это чрезвычайно важное заявление, о котором он должен немедленно сообщить Государю 113. Далее германский рейхсканцлер подтвердил, что Германия не преследует в Персии никаких политических целей и не будет домогаться в русской зоне для себя никаких территориальных уступок 114.

Русский министр ещё раз заверил германскую сторону, что договорённости с Англией 1907 г. вызваны исключительно разграничением сфер влияния и не направлены против Германии. "Если Англия захочет вести враждебную Германии политику, то она не найдёт нас на своей стороне", — заявил Сазонов 115.

Тем временем в Потсдаме Государь заверял императора Вильгельма, что Россия — не враг Германии. Николай II и Вильгельм II достигли устной договорённости не поддерживать политики, направленной друг против друга. Германия гарантировала отказ от поощрения агрессивной линии Австро-Венгрии на Балканах, а Россия — от участия в агрессивных планах Англии против Германии.

Но в момент переговоров Сазонов получил от русского посла в Берлине графа Н. Д. Остен-Сакена конфиденциальную информацию, в которой сообщалось, что Берлин тайно уже предупредил Вену, чтобы та не очень обращала внимание на возможные обязательства перед Россией в отношении неё. Остен-Сакен вообще призвал Сазонова не питать никаких иллюзий ни в отношении русской политики Германии, ни возможной перемены её отношений с Австро-Венгрией 116. Как доказывал Остен-Сакен, Германия стремится использовать переходное время, пока "наше главное внимание сосредоточено на внутренних реформах, чтобы умножить и закрепить свои мировые позиции". Остен-Сакен подчеркнул, что союз с Веной служит краеугольным камнем нынешней политики Берлина 117.