Иван Мошляк - Вспомним мы пехоту...

Вскоре прибыл командир бригады полковник Я. Ю. Юдкевич. Это был рослый полноватый человек с орлиным взглядом темных, навыкате глаз. Копна вьющихся волос делала его похожим на артиста. До назначения на должность командира бригады он преподавал в военном училище.

По характеру Юдкевич был человек горячий, нетерпеливый, гордый. Приказания свои он требовал исполнять немедленно, сейчас же и, если случалась хоть и безобидная заминка, виновному в ней учинял разнос. При этом глаза его гневно сверкали и, казалось, прожигали человека насквозь.

Однажды я слышал, как заместитель по тылу капитан Левин, выйдя от комбрига после очередного разноса, проворчал:

— Что я ему, курсантик?..

«Ничего, — думал я, — у каждого командира свой стиль руководства. Если для пользы дела, пусть и покричит немножко…»

Наступил май 1942 года. Бригада была давно готова к отправке на фронт, и мы целый месяц изо дня в день ждали приказа. Мы верили, что вот-вот начнется общее наступление Красной Армии, союзники откроют второй фронт и враг будет разбит. Задержка с нашей отправкой представлялась нам лишь подтверждением мысли о скором наступлении. «Наверняка командование собирается включить бригаду в ударную группу одного из фронтов», — думалось мне.

3 мая около одиннадцати часов прибыл офицер связи и прошел к командиру бригады. Через несколько минут Юдкевич вызвал меня и попросил ознакомиться с полученным приказом. В приказе бригаде предписывалось немедленно погрузиться в эшелоны и выехать на Брянский фронт. Место дислокации — 25–30 километров юго-восточнее города Белёв.

Подразделения в это время находились, как обычно, в поле на тактических занятиях. Я немедленно разослал нарочных к командирам батальонов и дивизионов и приказал штабу свертываться. Уже в процессе передислокации бригада показала высокую организованность. Первый эшелон отошел от станции через четыре часа после получения приказа. Мог бы отправиться и раньше, но задержали железнодорожники. Вслед за первым потянулись другие эшелоны. К вечеру уже вся бригада находилась в пути.

Двигались, однако, мы медленно, с задержками. Подолгу стояли. Вражеская авиация бомбила прифронтовые станции, разрушала пути. Выгрузились в Белёве. Здание вокзала, станционные постройки, близлежащие дома были сожжены, сохранились лишь стены с пустыми проемами окон да печные трубы…

Местность эта была освобождена от гитлеровцев в начале февраля, в ходе зимнего наступления Красной Армии под Москвой.

Пешим порядком бригада выдвинулась в район дислокации. Она была передана в распоряжение командующего 61-й армией. Эта армия входила в состав Брянского фронта и занимала оборону в полосе около восьмидесяти километров, обращенной фронтом на юго-запад. Ей противостояла 2-я танковая армия немцев, находившаяся на правом фланге вражеской группы армий «Центр» и удерживавшая городок Болхов.

Бригада расположилась в лесу на склоне холма. Местность здесь вообще была холмистая, изобиловала перелесками, рощицами, оврагами, по дну которых протекали ручейки и речки.

Еще в дороге мы узнали, что войска Юго-Западного фронта начали наступление, нанеся из района барвенковский выступ — Волчанск сходящиеся удары по Харькову с целью овладеть городом и окружить находящиеся в этом районе гитлеровские войска. За три дня наступления наши части продвинулись вперед на обоих направлениях на 25–30 километров. Мы ликовали. Итак, началось!

— К самым блинам поспеваем, Иван Никонович, — радовался Белянкин. — Лиха беда начало. Вот-вот и Брянский фронт тронется.

— Наверное, только нас дожидаются, — иронизировал я.

— А что ты думаешь? Наша бригада — сила.

Начальник политотдела в эти дни не знал покоя: организовывал беседы, выпуск боевых листков, громкие читки газет.

И вдруг вое изменилось. В сводках больше ни словом не упоминалось о наступлении на Харьков. А еще через несколько дней, когда бригада уже стояла в армейском резерве, стало известно, что на юге барвенковского выступа гитлеровцы прорвали оборону 9-й армии и, срезав барвенковский выступ, соединились с северной группировкой.

Надо сказать, такой неожиданный поворот событий не очень нас обескуражил. Политруки разъясняли бойцам, что овладение барвенковским выступом — это частный успех противника, что главные события развернутся на Западном и Брянском фронтах, где сосредоточены наши большие силы.

Но грозная действительность опровергла эти розовые надежды. Перегруппировав свои части, немцы нанесли новый удар по войскам Юго-Западного фронта и в течение нескольких дней продвинулись на пятьдесят километров. Наши войска вынуждены были оставить города Изюм и Купянск.

Стало ясно, что это не частная операция гитлеровцев, а начало большого наступления. Активизировался противник и на нашем участке. Это было опасно, потому что, находясь на северном крыле Брянского фронта, 61-я армия прикрывала Тулу и Москву. Командующий армией генерал-лейтенант М. М. Попов выдвинул бригаду на рубеж Зубково, Будоговищи, поставив задачу занять оборону и не допустить прорыва противника на шоссе Болхов — Белёв.

«Не допустить прорыва, усилив оборону противотанковыми средствами», — как знакома была мне эта излюбленная академическая формулировка! Но как на практике не допустить прорыва, если пехота вооружена винтовками и гранатами, а бронебойщики — незначительным количеством противотанковых ружей, если в артиллерийских дивизионах пушек почти вполовину меньше, чем полагается по штату? Нанеси немцы серьезный удар, нелегко пришлось бы бригаде.

Утром эскадрилья «юнкерсов» сбросила бомбы на наши боевые порядки. К счастью, бомбежка не причинила нам заметного ущерба. Затем на позиции 3-го батальона бригады пошли вражеские танки в сопровождении пехоты. Майор Дорошенко приказал выдвинуть на прямую наводку батарею противотанковых пушек. Несколькими залпами они подожгли четыре фашистские машины. Остальные шесть повернули назад. Нарвавшись на огонь пулеметов, отступила и пехота. Больше в этот день атак противник не предпринимал.

Вечером на совещании у комбрига мы узнали, что и на других участках в полосе обороны армии немцы ведут усиленную разведку боем. Какую цель они преследуют? Готовят наступление на Тулу с последующим развитием его в направлении Москвы или пытаются связать силы северного крыла Брянского фронта, помешать перебросить часть их на южное крыло?..

А на юге положение осложнялось. В конце июня семь почти полностью укомплектованных немецких дивизий армейской группы «Вейхс», в том числе несколько танковых, нанесли удар по трем уже ослабленным в боях дивизиям 40-й и 13-й армий южного крыла Брянского фронта. Оборона была прорвана, и к исходу дня гитлеровские войска продвинулись на 8-15 километров в направлении Воронежа. На следующий день, благодаря вводу в бой фронтовых резервов, нам удалось замедлить темпы наступления противника, но уже к 2 июля вражеские дивизии вышли к железной дороге Старый Оскол — Касторная, нависнув над левым флангом 40-й армии. Расширив полосу прорыва, немецкие танковые колонны продвигались к Воронежу…