Людмила Овчинникова - Передовая начиналась в цехе

Надо было спасать их. Гитлеровцы открыли стрельбу по строителям рубежей. Перед нами был один спасительный путь — уходить по противотанковому рву и балкам к Сухой Мечетке, откуда было недалеко до заводского поселка. По цепи дали всем приказ — немедленно уходить к Мечетке. Люди бежали по противотанковому рву и траншеям. Земля стала для нас; единственной защитой, которая помогла спасти тысячи жизней. Все мы понимали, какая беда надвигалась. На пути вражеских танков не было наших войск…

Вернувшись в район, И. Я. Мельников стал одним из организаторов вооруженного отпора врагу на северной окраине Сталинграда.

Среди тех, кто работал в тот день на рубежах обороны, был А. М. Нижегородов, секретарь партийной организации сталефасонного цеха Сталинградского тракторного завода. Час за часом остался в памяти у него этот день. Александр Михайлович рассказывал:

— Рано утром мы вышли в степь. На рубежи направились все, кто не был занят на смене. Миновав последние дома поселка, мы вышли на степную дорогу. Радовались солнцу, свежему степному ветру. Дорога неблизкая. Наш участок был самый отдаленный. Вдруг видим — низко, на бреющем полете летит наш самолет. Знаете, такое было впечатление, что хочет он укрыться на земле от стервятника, а укрыться негде. Гитлеровский самолет буквально гнался за ним, атаковал его, расстреливал в воздухе. Наш самолет летел в сторону Волги.

Пришли на место. Взялись за лопаты. Рыли траншеи к дотам. Часов в двенадцать летят примерно пятнадцать немецких самолетов. Мы еще столько не видели. Это была настоящая психическая атака. С диким воем сирен один за другим самолеты стали заходить на бомбежку. Мы бросились — кто в доты, кто в траншеи. Взрывы, грохот. Когда самолеты улетели, немного отряхнулись. И хотя положение было тревожное и неясное, решили продолжать работу на рубежах. Вдруг видим — по дороге будто ветер гонит облака пыли. Слышим выстрелы, крики. Все это было неожиданно. На соседнем участке немецкие танки на большой скорости подошли к рубежам обороны и стали в упор расстреливать работающих. Много было убитых и раненых. Надо было немедленно уходить. Мы спустились в балку и по ней стали выходить в город.

Добравшись до своего района, как были — всей толпой — пошли к тракторному заводу. Когда подошли ближе, меня вот что поразило— заводские ворота были открыты настежь. Сотни людей прямо с рубежей шли в свои цехи… Никто не знал, что происходит. Страшно, опасно. Но все наши рабочие не от завода бежали, а к нему. Все спрашивали о сложившейся обстановке и о том, что каждый должен сделать для защиты города.

В те же часы на окраине Орловки начальник Тракторозаводского районного отделения милиции К. А. Костюченко неожиданно увидел гитлеровских автоматчиков. О том, как это случилось, автору книги рассказала Елена Григорьевна Бачинская, бывший шофер районного отделения милиции:

— После налета вражеских самолетов в Орловке начались пожары. Пламя было видно издалека. Кузьма Антонович немедленно выехал в Орловку. Вместе с нами поехал работник райотдела Хупаев. По дороге мы видели перевернутые телеги, убитых лошадей. В Орловке Костюченко и Хупаев пошли на место пожара — горели дома, животноводческие фермы. Я поставила машину к стене одного здания и стала ждать. Вдруг они бегут: «Немцы! Скорее в райком!» Завела машину, и мы помчались. Это известие было как гром среди ясного неба. Трудно было поверить тому, что произошло, — так это было неожиданно.

По дороге Костюченко и Хупаев рассказали мне о том, как столкнулись с немцами.

Вместе с председателем сельсовета они отправляли подводы с ранеными. Пошли на окраину Орловки. Вдруг к ним подбежал испуганный подросток. Показывая в сторону крайних домов, он закричал: «Дяденьки, посмотрите, там за домом немцы!» За селом, по дороге на тракторный завод, цепочкой шли немецкие солдаты…

Мы мчались на предельной скорости. Гитлеровцы заметили машину и открыли огонь. Разрывы мин настигали нас то справа, то слева. Едва проскочили мостик через балку, как он взлетел на воздух. Ехали помочь пострадавшим от бомбежки, а оказалось — стали разведчиками. Мы несли сталинградцам тяжелое известие…

Гитлеровская бронированная армада рассекла наши боевые порядки, державшие оборону в малой излучине Дона, и двинулась к Сталинграду. Над городом нависла смертельная опасность.

Весть о прорыве гитлеровцев к городу была неожиданной. Быстрое продвижение стального вражеского клина опережало в эти часы данные армейских разведок и сообщения с поля боя. Об этом свидетельствовал Алексей Семенович Чуянов, в то время первый секретарь Сталинградского обкома партии. В своей книге «Сталинградский дневник» он писал:

«…Мне позвонил директор тракторного завода К. А. Задорожный:

— Алексей Семенович, вам известно о прорыве фронта противником? — взволнованно произнес он.

— Нет, не известно.

— Танки и мотопехота немцев не дальше, чем в полутора километрах от завода, — сказал Задорожный.

Это сообщение как обухом ударило меня по голове.

— Ты не ошибаешься?

— Нет, Алексей Семенович, я из окна вижу немецкие танки за Мечеткой» [27] См.: Чуянов А. С. Сталинградский дневник, с. 151. .

По телефону А. С. Чуянов связался со штабом фронта, там подтвердили: враг обходит город с северо-запада, фашистские танки прорвались к тракторному заводу. Необходимо сделать все возможное, чтобы задержать продвижение врага.

Позвонив директору тракторного завода К. А. Задорожному, Чуянов отдал распоряжение поднять по тревоге и вывести на защиту города части народного ополчения, передать им на вооружение находившиеся на заводе танки и пулеметы. Такие же указания были даны отрядам народного ополчения заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады».

Это были тревожные часы. Зрением нашей памяти мы снова и снова видим, как вражеские машины подминают под гусеницы спелые хлеба. Как, накрывшись выцветшими платками, бегут по балками женщины, застигнутые бедой.

Документы и воспоминания участников событий помогают час за часом восстановить подробности того дня, так трагически вошедшего в судьбу города. Мы узнаем, как действовали сталинградцы в этой обстановке, полной тревоги и неизвестности.

Городской комитет обороны стал боевым штабом осажденного Сталинграда. В первые часы, когда стало известно о прорыве фашистских частей, были приняты решения, ставшие исключительно важными для судьбы города. По распоряжению городского комитета обороны на защиту Сталинграда направлялись истребительные батальоны и части народного ополчения.

В тот момент, когда по сигналу тревоги спешили на места сбора бойцы истребительных батальонов, в степи уже началось кровопролитное сражение. На пути немецкой армады встали батареи зенитчиков 1077-го полка противовоздушной обороны и танкисты, находившиеся на полигоне тракторного завода. Они приняли бой там, где столкнулись с врагом.