Александр Ветров - Так и было

Военный парад закончился в 9.30. С Красной площади я возвращался с попутчиками с Трехгорки. Они с огромным подъемом обсуждали и прошедшее 6 ноября торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся и сегодняшний военный парад.

Да, мы все понимали, что и заседание Моссовета на станции метро «Маяковская», и парад войск на Красной площади проводились для того, чтобы не только влить новые силы в ряды защитников нашей Родины, но и показать всему человечеству твердую решимость советского народа отстоять свою столицу, завоевания Октября, нашу непоколебимую веру в окончательную победу над немецко-фашистскими захватчиками. И эта цель, по единодушному мнению, была достигнута.

Вполне понятно, что гитлеровцы были взбешены и торжественным заседанием, и парадом. Мне потом рассказали, что 6 ноября, именно в часы торжественного заседания Моссовета на станции «Маяковская», враг бросил на Москву 50 своих самолетов, чтобы разбомбить центр советской столицы, сорвать заседание. Но не вышло! Наши бесстрашные соколы и воины ПВО не допустили фашистских стервятников до цели.

А всего за этот день к Москве пытались прорваться до 250 самолетов врага. И опять-таки безуспешно.

Но прошло и торжественное заседание, и парад, и мы снова с головой окунулись в массу трудных и ответственных дел. В частности, на меня Государственным Комитетом Обороны была возложена обязанность демонтирования, отгрузки и отправки в глубь страны волочильного стана завода «Москабель», на котором изготовлялся медный снарядный поясок.

Но в связи с тем что этот сверхдефицитный медный поясок в это время нигде, кроме «Москабеля», не вырабатывался и даже кратковременная остановка стана могла довольно пагубно отразиться на работе снарядных заводов, я на свой страх и риск решил несколько «потянуть» с демонтажом стана.

Узнав об этом, меня вызвали в Кремль и, несмотря на все аргументированные доводы, потребовали безотлагательного выполнения правительственного задания.

Обрадованный тем, что дело кончилось лишь обвинением в самоуправстве, я в тот же вечер выехал на «Москабель», чтобы на этот раз уже дать распоряжение о начале демонтажа стана.

Волочильный цех встретил меня гулом огнедышащей печи и скрежетом стана. Работа здесь кипела вовсю, без перерыва, в три смены. Я знал, что даже во время воздушных тревог рабочие не покидали своих мест, прекрасно понимая, что каждый метр их продукции — еще несколько наших снарядов по врагу.

В прокуренной цеховой конторке застал группу спорящих людей, которые, обступив начальника волочильного цеха и перебивая друг друга, требовали передачи их заводам изготовленного в этот день медного пояска.

— Да поймите же вы, что из-за отсутствия этого пояска многие сотни готовых снарядных стаканов не могут быть отправлены на снаряжательные заводы! — возмущенно говорил один из них.

— Плохая обеспеченность снарядных заводов пояском уже сегодня привела к сокращению выпуска снарядов на предприятиях Москвы, — с горечью жаловался другой представитель.

И как же трудно передать бурную реакцию этих людей, когда я сообщил им о цели своего приезда на завод!

— Остановка хотя бы на день волочильного стана, единственного в центре России производителя медного снарядного пояска, в ближайшие же дни пагубно отразится на обеспечении войск снарядами! — заявил уполномоченный наркомата боеприпасов.

— Как можно спокойно говорить о прекращении производства такого важного элемента снаряда, как медный снарядный поясок, когда командование Западного фронта вынуждено из-за нехватки боеприпасов установить норму расхода боеприпасов по два-три выстрела на орудие в сутки? — обратился ко мне военпред завода.

Конечно, я всей душой был на стороне этих людей, занятых одной лишь мыслью: как можно больше дать фронту снарядов. Потому-то раньше и откладывал под всяческими предлогами демонтаж и эвакуацию волочильного стана. Но теперь… Припомнилось довольно резко сказанное там, в Кремле:

— Товарищ Ветров! Не забывайте, что вас ожидает, если страна потеряет этот важный стан!

Да я и раньше понимал, чем рискую. И все-таки считал остановку этого жизненно важного производства несколько преждевременной. Почему? Да потому, что верил: мы отстоим Москву. Обязательно отстоим!

И вот теперь…

Что делать? Выполнять то, с чем приехал сюда? Тем более после такого нагоняя. Но в то же время… Люди-то верно говорят, на фронтах и так снарядный голод…

После короткого совещания со старыми рабочими и коммунистами завода я снова принял решение хотя бы еще несколько дней не трогать стан, продолжать производство медного пояска. Ну а там будь что будет.

Одновременно с этим руководству завода предложил быть в полной готовности к эвакуации стана в кризисном случае.

А для загрузки вагонов, уже поданных под стан, мы использовали оборудование «Москабеля».

Но через день на завод приехал ответственный сотрудник Совета по эвакуации И. Ф. Семичастнов, чтобы проверить, как идет отгрузка оборудования волочильного цеха. Увидев работающий на полном ходу стан, он позвонил мне и раздраженно спросил, что все это значит.

Как мог, я объяснил ему все, что узнал от представителей снарядных заводов. А также поведал о настоятельной просьбе военных продолжать выработку медного пояска.

И. Ф. Семичастнов оказался понятливым человеком. Поговорив и сам с руководителями военведа, занимающимися артснабжением, он даже пообещал на некоторое время поддержать меня. Но предупредил, что я играю с огнем.

Тем временем положение под Москвой еще больше осложнилось. В середине ноября гитлеровцы предприняли новое генеральное наступление на советскую столицу. Это был удар огромной силы. Наши войска вынуждены были снова отступить, оставив Сталиногорск, Клин и Солнечногорск. А 25 ноября передовые части врага были уже в 10–15 километрах от Каширы…

В начале декабря грянули холода. Мороз доходил до 30 градусов. И вот 7 декабря 1941 года центральные газеты сообщили радостную весть: советские войска перешли под Москвой в контрнаступление!

Нужно ли говорить, с каким ликованием встретили мы это известие?! Подлый враг, мечтавший покорить нашу столицу, теперь бежит!

Вскоре на мое имя пришло распоряжение, обязывающее «демонтированное оборудование волочильного цеха завода „Москабель“ возвратить на прежнее место и в ударном порядке восстановить круглосуточное производство медного пояска, крайне необходимого снарядному производству».

Возвратить… А оно никуда и не отгружалось.

В один из апрельских дней 1942 года я был приглашен на совещание к начальнику Главного автобронетанкового управления Красной Армии генералу Я. Н. Федоренко.