Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Эта система с развитием сталинизма совершенствовалась, причём зачастую сохранялось внешнее впечатление демократичности принятия решений.

К тому времени уже возникли важнейшие элементы механизма идеологической власти, характерные для сталинской системы. При этом имело решающее значение, что «линия партии» не вырабатывалась при широком участии членов партии в обсуждении основных проблем, а была предопределена в Центральном Комитете (а позже — только в Политбюро) и передавалась парторганизациям как «линия партии» и решение Центрального Комитета. Если в парторганизациях и происходили обсуждения, то теперь можно было дискутировать только о том, как конкретно нужно проводить эту «линию». Из-за этого очень легко было обесценить всякое критическое обсуждение аспектов партийной политики, назвав его направленным против «линии» и — если находились сторонники — осудить их за «фракционность».

Создание фракций вообще было запрещено. Из-за этого обвинение во фракционности было серьёзным и влекло за собой строгое наказание. Но в таких условиях открытое обсуждение насущных вопросов было невозможно, и потому «линия» играла всё более важную роль как идеологический элемент для дисциплинирования членов партии и недопущения дискуссий и критики. Одним из аспектов в этом было также то, что на определённые взгляды быстро наклеивались ярлыки типа «мелкобуржуазный уклон» или «социал-демократические шатания», чаще всего без подкрепления какими-либо аргументами.

В процессе дискуссий с оппозицией был введён сильный идеологический инструмент управления: покаянный отказ от воззрений и убеждений, высказанных в дискуссии. Самокритика должна была совершаться публично.

Устав требовал, чтобы все члены партии придерживались решений, принятых большинством, но давал им право настаивать на своих взглядах, даже если они не находили себе большинства. Принуждение же раскаяться в своих убеждениях стало обрядом, недостойной процедурой, путём которой пытались добиться подчинения. Этот метод принуждения совести, заимствованный у инквизиции, был введён еще на первом этапе формирования сталинизма. Позже, на третьем этапе, когда сталинская система полностью сформировалась, он достиг ещё большей психологической важности, так как он тогда стал служить ещё и для того, чтобы сломить характер оппозиционных членов партии, морально унизить или сломать их, сделать их безвольными и послушными. И чтобы дисциплинировать всех остальных, присутствовавших при этой процедуре.

Примитивное и вульгарное бескультурье дискуссии, которое противоречило как теоретическому содержанию, так и моральным притязаниям марксизма, вскоре стало немаловажным элементом идеологической структуры власти. Оскорбления, ложные обвинения, сознательная дезинформация, подтасовки и ложь всё больше использовались в дискуссиях вместо деловых аргументов и вели к настоящему одичанию форм взаимоотношений.

Сталин не только любил и использовал грубые и вульгарные выражения против противников, но и считал свою грубость даже достоинством, которым он гордился. Вместо того, чтобы использовать аргументы, он часто ограничивался высмеиванием противника в дискуссии в совершенно детской манере. Его дурная привычка использовать вместо аргументов вырванные из контекста ленинские цитаты в качестве убийственных аргументов вскоре стала общепринятой и привела к заметному снижению идеологического и теоретического уровня в партии. Многочасовые споры на партийных съездах часто состояли из толкования ленинских цитат, превратившихся, несмотря на своё происхождение из разных периодов и на разный контекст, в догмы, абсолютно верные для всех времён.

Сталин также пугал противников своими непререкаемыми упрёками в том, что они ничего не понимают в марксизме и ленинизме, в том, что они дураки. Даже таких товарищей, как Каменев, Бухарин и Рязанов, он называл путаниками. Рязанов был выдающимся образованным человеком и директором Института Маркса-Энгельса, да и по сравнению с остальными Сталин интеллектуально был карликом.

Резюмируя: уже в течение начального периода формирования сталинизма возникли важнейшие организационные, политические и идеологические элементы, на последующих этапах ставшие весьма тесно взаимосвязанными и выросшие в систему.

Дальнейший этап в формировании и развитии сталинизма характеризовался в меньшей степени возникновением новых элементов, а в большей — их укреплением и систематическим применением в борьбе против оппозиционных групп и взглядов. Объективной основой возникавших споров были с одной стороны материальные, экономические и социальные результаты развития Советского Союза в соответствии с курсом, принятым на последних партийных конференциях и съездах, приведшие к дальнейшему обострению ряда противоречий. Так как продолжал делаться упор на поддержке сельскохозяйственных производительных сил в интересах более высокого товарного производства зерна, в силу насущной необходимости не только для обеспечения городов, но и для роста экспорта, то тенденции социального расслоения крестьянства усилились. Тем более, что благодаря изменениям в налоговой политике и кредитовании более сильные хозяйства середняков и кулаков больше всех выигрывали от этих мер.

В то же время было разрешено арендовать землю и нанимать батраков, что задумывалось как помощь сельской бедноте, но фактически стало выгодно в первую очередь богатым крестьянам. Связанное с этим социальное расслоение серьёзно изменило классовые отношения и пропорции между различными слоями в деревне в сторону, неблагоприятную для сельских бедняков. В их распоряжении было меньше земли, они не имели тяглового скота и машин и из-за этого были вынуждены снимать их у кулаков за деньги или наниматься батраками за плату. Снижение налогов на бедняков не могло это компенсировать, поэтому их недовольство советской властью росло.

С другой стороны, возросла и экономическая мощь наиболее богатых крестьян, способных накапливать деньги, но имевших лишь немного возможностей использовать их для потребления или производства, так как слишком слабо развитая промышленность поставляла им недостаточно машин и товаров потребления. Мнение экономической школы Бухарина о том, что рост платёжеспособного спроса крестьянства ускорит развитие промышленности, в тогдашних условиях России оказалось ошибочным, он не привёл к ускорению развития промышленности.

Недостаточное развитие промышленности мешало дальнейшему развитию сельскохозяйственных производительных сил, так как крестьяне в этих обстоятельствах не имели материальной заинтересованности в более высоком производстве. Кроме того, «ножницы» между ценами промышленных и сельскохозяйственных товаров продолжали быть настолько большими, что крестьяне, вместо того чтобы продавать свои излишки государству по низким фиксированным ценам, предпочитали продавать их на свободном рынке и/или хлебным спекулянтам, чтобы получить более высокую прибыль.