Роман Воликов - Ревизия

[4] Операция «Трест» — крупнейшая контрразведывательная операция ГПУ, проведённая в 1921—26 гг., в ходе которой была создана фальшивая организация антибольшевистского подполья «Монархическое объединение центральной России». Основным результатом операции стал приезд в СССР и последующий арест известного английского разведчика С. Рейли и террориста Б. В. Савинкова.

Дело «Промпартии» — крупный судебный процесс в СССР о вредительстве в промышленности, состоявшийся в ноябре-декабре 1930 года. На основании сфабрикованных ОГПУ документов была приговорена к различным мерам наказания большая группа видных инженеров и других представителей научно-технической интеллигенции.

[5] Фуше Ж. (1759—1820) — министр полиции Франции во время Великой французской революции, при Наполеоне и после реставрации королевской власти.

[6] Бухарин Н. И. (1888—1938) — российский революционер, крупный теоретик марксизма-ленинизма, с 1926 года председатель исполнительного комитета Коммунистического Интернационала. Являлся главным обвиняемым на третьем московском антитроцкистском судебном процессе (2—13 марта 1938 года). Расстрелян 15 марта 1938 года.

[7] Антисоветские восстания в Осетии, Балкарии и Чечне в 1930—31 гг.

[8] Медведь Ф. Д. (1890—1937) — высокопоставленный работник органов государственной безопасности, с ноября 1934 года начальник управления НКВД по Ленинградской области. После убийства С. М. Кирова осуждён на три года лишения свободы, в 1937 году расстрелян.

[9] Орджоникидзе Г. К. (1886—1937) — видный партийный и советский государственный деятель, с 1930 года нарком тяжёлой промышленности СССР, ближайший друг И. В. Сталина. Умер 18 февраля 1937 года от инфаркта, по неофициальной версии застрелился.

[10] Запорожец И. В. (1885—1937) — высокопоставленный сотрудник НКВД, с 1931 года по прямому указанию Г. Г. Ягоды курировал органы государственной безопасности Ленинградской области. В 1937 году арестован и расстрелян.

[11] Николаев Л. В. (1904—1934) — член ВКП (б) с 1923 года. 1 декабря 1934 года выстрелом в затылок убил С. М. Кирова. Расстрелян 29 декабря 1934 года.

[12] Ежов Н. И. (1895—1940) — с 1922 года на ответственных должностях в Секретариате ЦК ВКП (б), в 1936—38 гг. нарком внутренних дел СССР, генеральный комиссар госбезопасности, организатор массовых репрессий, известных как «ежовщина». В 1939 году снят со всех должностей, в следующем году расстрелян.

[13] Зиновьев Г. Е. (Радомысльский Е-Г.А., 1883—1936) — российский революционер, член ЦК РСДРП (б) с 1907 года, в 1917 году председатель Петроградского Совета. Во внутрипартийной борьбе выступал активным противником И. В. Сталина. Являлся одним из главным обвиняемых на первом московском антитроцкистском судебном процессе (19—24 августа 1936 года), расстрелян. Каменев (Розенфельд) Л.Б. (1883—1936) — российский революционер, член ЦК РСДРП (б) с 1907 года, в 1918—26 гг. председатель Моссовета. Во внутрипартийной борьбе выступал активным противником И. В. Сталина. Являлся одним из главных обвиняемых на первом московском антитроцкистском судебном процессе (19—24 августа 1936 года),расстрелян.

[14] 14 декабря 1934 года И. В. Сталин позвонил Г. Г. Ягоде и сказал: «Морду набьём, мудак!..»

Протокол допроса № б/н от 14 марта 1938 года

В. Итак, какие действия Вы планировали совместно с Енукидзе в декабре 1934 года?

О. Я никаких действий с ним не планировал. Я уже показывал, Авель умом тронулся. Решил, если Сталина убьют, Орджоникидзе в первые лица пройдёт. Я уже тогда от Авеля отодвигаться начал, понятно было, чем дело закончится. Тут ещё этот дурак Петерсон на новогодней пьянке разболтал, что он неминуемо в ближайшее время наркомом станет. Мне, конечно, сразу донесли, я отдал приказ аресты готовить, намекнул своим, чтобы Петерсона пристрелили как оказавшим сопротивление. Но Ежов опять опередил, по его инициативе всех арестовали, включая Енукидзе.

В. Что Вы предприняли?

О. Что я мог предпринять. Мне нужно было начинать с Ежовым дружить. В том, что Петерсон и Енукидзе не расколются, я почти не сомневался, это был их единственный шанс выжить. Так оно и получилось, выпустили под личное поручительство Орджоникидзе. Погребли всех под одну метёлку, человек двести арестовали. Тут уж мои ребята развернулись, такую картину маслом нарисовали, что все нити от Зиновьева с Каменевым тянутся, а к ним от Троцкого. Логично вырисовывалось — сначала ликвидировать Кирова в Ленинграде, потом самого Сталина. Думаю, что такое построение Ежову понравилось.

В. Вы пытались его завербовать на свою сторону?

О. Упаси боже. Было понятно, что это жучара хитрый, он свою ставку сделал. Он же эту ревизию и курировал, как потом выяснилось. Ежов по большевицки к делу подходил, старые кадры на хуй, дорогу молодым. А мне чего, я не гордый, я и подстроиться могу.

В. Когда Енукидзе и Петерсона освободили под поручительство товарища Орджоникидзе, Вы встречались с ними?

О. Нет, это было слишком рискованно. Да и потом их сразу на Украину отправили. Не было у меня полной уверенности, что Петерсона и Енукидзе на допросах не раскололи.

В. Странно. Если бы Петерсон и Енукидзе сознались в своих преступлениях, наверное, они предстали бы перед судом.

О. Я уже показывал, для них молчание было единственным шансом выжить. Всё-таки у Сталина и Орджоникидзе были очень близкие отношения, а Авель был самый близкий человек к Орджоникидзе. Думается мне, что они всё-таки что-то сказали, не про меня, думаю, у Авеля хватило мозгов гнуть линию в сторону военных, Тухачевского, который очень тогда своим положением был недоволен. Что-нибудь вроде этого, военные их в угол загнали, с одной стороны, с другой, проводимая ревизия может сильно по Орджоникидзе ударить, выявить все промахи индустриализации, вот и проявили преступную халатность по охране Кремля. Мои ребята ту же картину рисовали на дознании арестованных, что Петерсон и Енукидзе просто бестолочи. Не думаю, что товарищ Сталин в это поверил, просто решил раньше времени жёсткий разговор с Орджоникидзе не начинать.

В. Как Вы смело рассуждаете за товарища Сталина.

О. Я тогда так думал. После того, как на убийстве Кирова Ежов на первый план вышел, я понял, что товарищ Сталин коренную реформацию затеял. Я поэтому и троцкистско-зиновьевский заговор раздувать стал, думал, что в одном оркестре пою. Думал, что процессы тридцать шестого года мне за прощение зачтут. Я ведь верой и правдой…

В. Когда Вам стало понятно, что Вас подозревают в государственной измене?

О. Когда Ежова моим замом назначили. Намёк размером с аршин — конец тебе пришёл, приятель. У меня первая мысль была — за кордон вырваться, у нас некоторые каналы были, на Латинскую Америку, на Австралию. Кривицкий[1] этим вопросом занимался. Я осторожно почву прозондировал и отказался от этой идеи. Найдут ведь, рано или поздно. Те же парни Кривицкого и пристрелят как собаку. Я запаниковал тогда, ошибки начал совершать.