Иван Оченков - Царь [СИ]

— Вас послушать, так он просто цвет рыцарства! — громко воскликнула Агнешка, которую весь этот разговор с самого начала раздражал.

— Я знал много достойных рыцарей, — отвечал пан Якуб, не глядя на фаворитку королевича. — Но ни одного кто бы мог с ним сравниться!

— А почему вы называете герцога Иоганна Альбрехта русским царем, — спохватился Владислав. — Ведь единственный законный царь Московии это я?

В голосе королевича зазвенел металл и взгляд сделался острым, как будто он целился из пистолета, однако Храповицкий не успел ему ответить, потому что к королевичу подошел личный посланник богемского короля граф Хотек в сопровождении двух офицеров.

— Какой превосходный бал, ваше королевское высочество, — учтиво произнес он, сопроводив свои слова изящным поклоном.

— Благодарю вас, граф.

— Но он, разумеется, не сможет задержать начало кампании? У нас не так уж много времени.

— Никоим образом, все уже подготовлено, и мы выступаем через три дня, — отвечал ему королевич, чувствуя себя школьником, попавшимся на том, что не выучил урок. В какой-то мере так оно и было, ведь именно посланник привез ему деньги для ведения войны и бдительно следил, чтобы они расходовались по назначению.

— О, это весьма приятные известия!

— Что я слышу, вы так скоро покинете нас? — не смогла удержаться от восклицания панна Карнковская и вышла вперед.

Взволнованные слова девушки привлекли к ней внимание присутствующих и все дружно уставились на нее. Но та, не обращая окружающих ни малейшего внимания, продолжала едва ли не со слезами на глазах.

— Не могу поверить, что вы можете быть столь жестоки, ваше высочество, — лепетала она, и неподдельное горе могло бы растопить, наверное, даже каменное сердце. — Неужели вы не могли предупредить…

На лице Владислава появилось нечто вроде раскаяния, его приятель Адам пожал плечами, дескать, женщина, что с неё взять! Взгляды посланника и его офицеров и вовсе не выражали ничего кроме презрения пополам с равнодушием. Хотя нет, один из них, довольно изящный молодой человек в черном камзоле, сильно побледнел и, не отрываясь, смотрел на остававшуюся прекрасной даже в своем отчаянии девушку.

— С вашего позволения мы оставим вас, — еще раз поклонился граф, и собрался было уходить, как вдруг взгляд панны Агнешки остановился на его спутнике и девушка невольно вскрикнула:

— Вы?

— Вы знакомы? — удивленно спросил посланник.

— Не припоминаю, — пожал плечами молодой человек.

— Не припоминаете? — почти взвизгнула она. — Зато я вас хорошо помню! Вы офицер этого ужасного герцога Мекленбургского! Вы были с ним, когда он захватил наш бедный Дерпт… это шпион!

— Что? — насторожился королевич.

— На поднятый шум стали оглядываться окружающие. Многие шляхтичи подходили ближе, внимательно прислушиваясь к происходящему. Наконец, к королевичу и его спутникам подбежал отец панны Агнешки.

— Что случилось, дорогая?

— Ваша дочь утверждает, что этот человек был среди людей герцога Мекленбургского, когда он захватывал Дерпт, — любезно пояснил ему Казановский, настороженно поглядывая на офицера.

Пан Теодор Даждбог внимательно присмотрелся и уверенно заявил:

— Да, я узнаю его, это пан Болеслав фон Гершов и он действительно служил этому дьяволу!

— Что вы на это скажете, лейтенант?

— Ничего.

— Ничего? — с возмущением воскликнул бывший воевода Дерпта. — Да ведь вы разбойники дочиста ограбили меня…

— Я наемник, гер Карнковски, — пожал плечами офицер. — В ту пору я служил герцогу Мекленбурга, как сейчас королю Богемии.

— Вы раньше этого не говорили, фон Гершов, — заметил посланник.

— Вы раньше этого не спрашивали, — безучастно откликнулся лейтенант.

— С вашего позволения, господин граф, — вмешался в разговор второй офицер.

— Говорите, капитан.

— Лейтенант служит со мной уже четыре года и за это время мы, где только не побывали. Я, конечно, знал, что он прежде служил в войсках герцога Иоганна Альбрехта, и не в обиду будь сказано, среди нас рейтар это лучшая рекомендация. Так я вот что скажу вам, господин граф, нет ни малейшей вероятности, что он шпион московитов.

— В самом деле, — согласился Хотек. — Если война длится сколько-нибудь долго, то люди этой профессии успевают побывать на всех сторонах.

— Совершенно верно, господин граф, — поклонился капитан.

— Что же, полагаю, инцидент исчерпан, ваше королевское высочество, продолжайте развлекаться! — попрощался посланник.

Через некоторое время, оба офицера оказались в шинке и, заказав по доброй кварте пива, стукнули кружками.

— Что, Болеслав, испугался? — спросил капитан, ополовинив свою.

— Вот еще, — усмехнулся фон Гершов, последовав его примеру.

— Испугался, — удовлетворенно заявил ему собеседник. — Иначе ты не стал бы пить.

— Иди к черту!

Довольный капитан засмеялся, и они снова приложились к пиву и, выпив, потребовали еще.

— Так таки и не помнишь этой расфуфыренной девчонки? — снова заговорил он, когда им принесли требуемое.

— Я что, должен всех продажных девок помнить на своем пути?

— Ты думаешь, она продажная девка?

— Знаю! Вопрос лишь в цене.

— Похоже, она крепко ранила тебя в сердце, дружище.

— Она мне жизнь сломала.

— Ха-ха, какие слова! — засмеялся, было, капитан, но затем резко оборвал смех. — Ты знаешь, что мы скоро возвращаемся?

— Откуда? Я думал, что мы пойдем в Московию вместе с этим напыщенным принцем.

— Нет, у нас много дел в Богемии.

— Мне все равно!

— Вот и правильно. Только граф велел мне подыскать человека, которого можно отправить с письмом в Померанию. Очень важным письмом.

— А я тут при чем?

— Ну, ты ведь померанец…

— И что, ты хочешь отправить офицера как простого гонца?

— Не простого, Болеслав. Дело весьма важное. К тому же граф не забудет этого происшествия и когда мы вернемся, у него и отцов иезуитов к тебе могут возникнуть вопросы. Ей-богу, тебе лучше держаться пока подальше от Богемии. Потом вернешься, все позабудется или вовсе будет не до того.

— А у тебя не будет неприятностей?

— С чего бы? К тому же я думаю на время оставить службу. Ты ведь знаешь, что я нашел одну богатую вдовушку, а это такой товар, что долго не залежится…

— Спасибо тебе капитан Вааль, я твой должник.

— Я же просил не называй меня так! Я женюсь, разбогатею и буду зваться как благородный господин, к примеру – фон Вальденштейн! А должок… кто знает, может и вернешь.

Ранним утром не успела еще просохнуть от росы трава, на Поганое поле вышли царские полки. Всюду раздавался мерный топот ног, сухой треск барабанов и гортанные команды офицеров. Первым прошли немцы из Мекленбургского полка и на ходу перестроившись из колонны в две батальные линии заняли левый фланг. Следом несколько менее стройно, все-таки довольно ловко вышли стрельцы в красных кафтанах и заняли центр. Следующими старательно маршировали на правый фланг солдаты из недавно сверстанного полка нового строя, для большинства которых этот смотр был первым. Не смотря на то, что опытных солдат среди них было немного, маневр был проделан быстро и четко. Так что даже обычно скупой на похвалу полковник Гротте, одобрительно кивнул головой и буркнул в усы: — гут! Затем раздался стук копыт и на поле появились пушкари из царского артиллерийского полка. На каждое орудие приходилась шестерка крепких ногайских лошадок уверенно тащивших свой груз. Следом за ними четвериком везли телегу с зельем и прочим припасом, а прислуга за исключением нескольких начальных людей, гарцевавших верхами, бежала рядом. Достигнув назначенных им мест, пушкари споро отстегивали упряжки и, передав их коноводам, выкатывали орудия в первую линию пехоты. Каждый из них настолько хорошо знал свое дело, что казалось, будто пушки двигаются и заряжаются сами собой и мало кто подозревал, скольких трудов стоила подобная слаженность.