Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

И хотя все эти меры, на первый взгляд, касались лишь происходящего за пределами Европы, они все же косвенно повлияли и на положение великих держав на континенте. Решение британцами стратегических вопросов в Западном полушарии, а также поддержка, которую они могли получить со стороны японского флота на Дальнем Востоке, несколько ослабили давление на позиции королевского флота и повысили его шансы на успешное объединение своих сил в случае войны, а урегулирование англо-французских отношений укрепило безопасность Великобритании со стороны моря. Все это коснулось и Италии, которая со своей уязвимой береговой линией не могла позволить себе оказаться в противоположном Франции и Великобритании лагере. В любом случае к началу XX века как у Франции, так и у Италии были причины для улучшения отношений, связанные в первую очередь с финансами и интересами в Северной Африке {504} 504 См. [1264, ch. 18; 33; 13, р. 232ff]. См. также комментарии в [89]. . Однако выход из Тройственного союза грозил Италии возобновлением полузабытых ссор с Австро-Венгрией. Наконец, даже создание Англо-японского союза не могло не оказать определенного влияния на систему европейских государств, так как он поставил под вопрос возможность вмешательства любой третьей силы в конфликт, когда в 1904 году Япония решила бросить вызов России в отношении будущего Кореи и Маньчжурии. Более того, когда разразилась война, определенные условия [46] Великобритания должна была оставаться «позитивно нейтральной» по отношении к Японии при противостоянии последней лишь с одной страной, но прийти ей на помощь в случае большего количества противников. Так же звучало и соглашение Франции относительно помощи России. Таким образом, дружеские отношения Лондона и Парижа оставались неприкосновенными до тех пор, пока обе страны оставались вне конфликта. Англо-японского и Франко-российского союзов в значительной степени побудили Великобританию и Францию, выступавших в этих соглашениях «второй стороной», активнее взаимодействовать друг с другом, чтобы не быть открыто втянутыми в данный конфликт. Поэтому неудивительно, что военные действия на Дальнем Востоке заставили Лондон и Париж быстро разрешить свои колониальные споры и уже в апреле 1904 года заключить соглашение (entente) {505} 505 Лучше всего это описано в [33; 897]. . Таким образом был положен конец затяжному англо-французскому противостоянию, вызванному в 1882 году оккупацией британскими войсками Египта.

Но даже это, возможно, не вызвало бы известной «дипломатической революции» {506} 506 См. [500; 688, ch. 14]. 1904–1905 годов, если бы не влияние еще двух факторов. Во-первых, росло подозрение британцев и французов по отношению к Германии, цели которой были хотя и туманны, но весьма амбициозны и опасны, поскольку канцлер Бюлов и сам кайзер Вильгельм II заявляли о начале «века Германии». В 1902–1903 годах боевой флот Германии, построенный, как предполагалось, в первую очередь для противодействия британскому, заставил адмиралтейство Великобритании задуматься о контрмерах. Кроме того, если цели Германии относительно Австро-Венгрии вызывали беспокойство у Парижа, то устремления империи в Месопотамии не нравились уже британским империалистам. Обе страны с растущим негодованием наблюдали за дипломатическими усилиями Бюлова разжечь войну на Дальнем Востоке в 1904 году и попытками втянуть их в нее. Причем этот конфликт был выгоден в первую очередь Берлину {507} 507 См. [688, р. 268ff]; более подробно см. [1313]. .

Еще большее влияние на расстановку сил и отношения в Европе оказали оглушительные победы Японии на море и на суше в последней войне, которые совпали с масштабными волнениями, прокатившимися по России в 1905 году. Неожиданное исключение России из «высшей лиги» на несколько ближайших лет изменило военный баланс в Европе в пользу Берлина, ухудшив тем самым перспективы Франции в противостоянии Германии даже в сравнении с 1870 годом. Так что лето 1905 года давало Германии, возможно, лучший шанс для удара в западном направлении. Но общественные беспорядки внутри страны, желание улучшить отношения с Россией, а также сомнения относительно британцев, которые уводили свои линкоры из китайских в домашние воды и намеревались поддержать французов в случае нападения Германии, останавливали кайзера. Вместо того чтобы развязать войну, Берлин сделал ставку на достижение побед на дипломатическом фронте, вынудив своего главного врага — французского министра иностранных дел Делькассе покинуть пост, а также настояв на проведении международной конференции, призванной не дать Франции реализовать свои претензии на Марокко. Однако результаты встречи в Альхесирасе, большинство участников которой поддержали «особые права» Франции на Марокко, лишь подтвердили, насколько сильно сократилось внешнеполитическое влияние Германии после ухода Бисмарка, несмотря на бурный рост страны в промышленном и военном отношении {508} 508 Эти достаточно сложные для понимания события описаны в работах [1264; 897; 33; 1060; 688]. См. также [1048; 741, ch. 13]. .

Первый марокканский кризис вернул соперничество на мировой арене из Африки на европейский континент. Три более значительных события только укрепили эту тенденцию. Первым было подписание Англо-русского соглашения ( entente ) 1907 года по Персии, Тибету и Афганистану, представлявшее собой сугубо региональное дело, вместе с тем оно не только разрешило азиатские споры, существовавшие между Лондоном и Санкт-Петербургом и на протяжении всего XIX века воспринимаемые как само собой разумеющиеся, и облегчило британцам защиту своих интересов в Индии, но и заставило встревоженных немцев ощутить себя в Европе в «окружении врагов». И хотя еще немало было британцев, особенно в либеральном правительстве, которые не видели себя участниками антигерманской коалиции, их доводы ослабило второе событие — развернувшаяся в 1908–1909 годах англо-германская «гонка вооружений на море», которую вызвали развитие кораблестроительных планов адмирала Тирпица и страх британцев потерять свое главенство даже в Северном море. Когда в последующие три года британские усилия уменьшить градус этого соперничества встретились с обращением Германии к Лондону сохранять нейтралитет в случае возможной войны в Европе, подозрительные британцы отступили. Они, как и французы, с опаской наблюдали за развитием кризиса на Балканах 1908–1909 годов, когда Россия выразила свое возмущение по поводу формальной аннексии Австро-Венгрией областей Боснии и Герцеговины, в ответ Германия потребовала от России принять это как свершившийся факт или готовиться к последствиям {509} 509 См. [1264, ch. 19; 1226, ch. 2ff]. Ответ России на унижение 1909 г. см. в [771, р. 36ff], . Ослабленные недавней войной с Японией русские согласились с аннексией. Вместе с тем подобное дипломатическое запугивание вызвало в России рост патриотических настроений, увеличение военных расходов и определенное сближение с потенциальными союзниками.