Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Прежде чем рассматривать Первую мировую войну в свете глобальной стратегии двух коалиций и имеющихся у них военных и промышленных ресурсов, было бы полезно вспомнить положение каждой из великих держав в международной системе образца 1914 года. Соединенные Штаты играли роль наблюдателя, даже несмотря на то, что ее тесные коммерческие и финансовые связи с Великобританией и Францией не позволяли реализовать призыв Вильсона оставаться «нейтральными как в мыслях, так и на деле» {516} 516 Кратко см. [1159, р. 62ff], подробно см. [1201; 298; 860; 776, vol. 3–5]. . Япония по-своему интерпретировала условия Англо-японского союза и захватила германские владения в Китае и в центральной части Тихоокеанского региона. Ни это, ни исполнение ее флотом обязанностей военного эскорта не играло решающей роли, но для Антанты, безусловно, было намного лучше иметь Страну восходящего солнца в качества друга, а не врага. В свою очередь, Италия в 1914 году пошла по пути сохранения нейтралитета, и ввиду военной и социально-экономической слабости для нее было бы весьма мудро придерживаться этой политики: ее решение 1915 года присоединиться к войне против Союза центральных держав стало ударом для Австро-Венгрии, но трудно сказать, насколько значительной была для Великобритании, Франции и России выгода, на которую надеялись их дипломаты {517} 517 См. [133]. . Точно так же сложно утверждать, кто извлек большую выгоду из решения турок встать в этой войне на сторону Берлина в ноябре 1914 года. Да, это привело к блокированию пролива, что затруднило экспорт зерна и импорт оружия в Россию, но к 1915 году было трудно вообще куда-либо транспортировать российскую пшеницу, а на западе отсутствовал запас боеприпасов. С другой стороны, решение Турции открыло Ближний Восток для расширения французского и (особенно) британского имперского влияния, но оно же отвлекло империалистов в Индии и Уайтхолле от полной концентрации на происходящем на западном фронте {518} 518 См. [490; 91, vol. 1, ch. 5; 406]. .

Действительно критическим было положение у государств «большой пятерки» в Европе. На этом этапе было бы неправильно рассматривать Австро-Венгрию отдельно от Германии, поскольку, даже если цели Вены часто и отличались от берлинских, она могла выбирать между миром и войной и, вероятно, остаться квазинезависимой великой державой только с благоволения своего могущественного союзника {519} 519 См. [1107, ch. 12–14] — качественный анализ австро-венгерской военной политики, включая сильные и слабые стороны во время войны. . Союз Австро-Венгрии и Германии выглядел достаточно грозным. Их регулярные части значительно уступали по численности французским и русским, но у них была эффективная система внутреннего обеспечения, поэтому они могли быстро провести масштабную мобилизацию и увеличить свою мощь. Как видно из табл. 22, они также обладали значительным превосходством в промышленном и технологическом плане перед Франко-российским союзом.

Совершенно противоположным было положение Франции и России. Между ними находилось пол-Европы, и им было как минимум трудно скоординировать свои военные стратегии. И пока они уповали на свое значительное численное превосходство в начале войны, мудрые немцы практически нивелировали его, оперативно призвав в действующую армию хорошо обученных резервистов. Это превосходство подорвали также безуспешные наступления французов и русских осенью 1914 года. Победа теперь была на стороне не того, кто быстрее, а того, кто сильнее, но результаты сравнения промышленных показателей выглядели неутешительно. Если бы французам и русским пришлось в одиночку противостоять Союзу центральных держав на всем протяжении этой затяжной войны, с трудом верится, что они смогли бы выйти из нее победителями.

Но факт остается фактом: безусловно, решение германского правительства нанести превентивный удар по Франции через Бельгию развязало руки британским сторонникам интервенции {520} 520 См. [1226, ch. 9; 688, р. 458ff], . Было ли это сделано во имя традиционного «баланса сил» или ради защиты «бедной маленькой Бельгии», но решение Великобритании объявить Германии войну имело очень важное значение, хотя малочисленная британская регулярная армия вряд ли могла серьезно повлиять на расклад сил, по крайней мере пока не стала сформированной на основе массового призыва силой на континентальных рубежах. Но так как война обнаруживала все признаки затяжного конфликта, то в этом плане преимущества британцев были весьма весомыми. Королевский военно-морской флот мог нейтрализовать германские корабли и организовать блокаду участников Союза центральных держав, что, безусловно, не поставило бы их на колени, но лишило бы доступа к ресурсам за пределами континентальной Европы. С другой стороны, это гарантировало свободный доступ к ресурсам всем членам антигерманского блока (пока позднее этому не стали мешать подлодки противника), и ценность этого преимущества возрастала оттого, что Великобритания являлась богатой страной с обширными торговыми связями по всему миру и огромными зарубежными инвестициями, часть которых можно было быстро превратить в наличные деньги и оплатить необходимые покупки в долларовой зоне. В плане внешней политики благодаря этим зарубежным связям британское решение о вмешательстве в конфликт повлияло на действия Японии на Дальнем Востоке, на объявление Италией о своем нейтралитете (а позднее и присоединении к войне на стороне антигерманского блока) и на общую благожелательную позицию Соединенных Штатов. И, что вполне естественно, более активную военную поддержку оказали британские доминионы и Индия, оперативно направившие свои войска в колониальные владения Германской империи, а затем и на борьбу против Турции.

Кроме того, британцы, по-прежнему обладавшие огромными промышленными и финансовыми ресурсами, могли использовать их на благо своих союзников в виде предоставления займов, обеспечения боеприпасами Франции, Бельгии, России и Италии, а также формирования и содержания многочисленной армии под командованием Дугласа Хейга на западном фронте. Экономические показатели, приведенные в табл. 22, показывают, насколько велика была роль британского вмешательства с точки зрения расклада сил.

Безусловно, это создало значительное, но не подавляющее превосходство союзных сил в материальном плане, и присоединение к ним в 1915 году Италии несущественно изменило это положение. И все же если победа в затяжной войне между великими державами обычно доставалась коалиции, обладающей большей производственной базой, то возникают очевидные вопросы: почему антигерманский блок даже после двух-трех лет борьбы не смог одержать верх над противником, а к 1917 году для него вообще возникла опасность проиграть войну — и почему тогда он счел жизненно необходимым втянуть в конфликт американцев?