Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Это неравенство между менее развитыми государствами подводит нас ко второму важному свойству произошедших за последние несколько десятилетий макроэкономических перемен, а именно к дифференцированному росту различных стран мира, причем характерному не только для малых, но также и для крупных индустриальных стран. Поскольку эта тенденция (если ее рассматривать в историческом контексте предыдущих веков) в конечном итоге всегда наиболее сильно влияла на равновесие сил в мире, имеет смысл более детально рассмотреть то, как она сказывалась на развитии ведущих держав в эти десятилетия.

Нет сомнений, что экономическая трансформация Японии после 1945 года была в тот период самым впечатляющим примером планомерной модернизации и могла служить моделью для прочих азиатских «торговых стран». На этом фоне остальные «развитые» страны, если говорить о коммерческой и технологической конкуренции, выглядели довольно бледно. Справедливости ради необходимо заметить, что Япония уже отличилась примерно веком ранее, когда первой из азиатских стран начала копировать Запад в плане экономики, а также (к несчастью для себя) армии и имперских амбиций. Несмотря на губительные последствия войны 1937–1945 годов и изоляцию от традиционных рынков и поставщиков, Япония обладала промышленной инфраструктурой, которую можно было восстановить, а также талантливым, высокообразованным и социально сплоченным населением, чью готовность добиваться лучшей жизни следовало теперь направить в мирное коммерческое русло. Сразу после Второй мировой войны Япония представляла собой истощенную оккупированную территорию, зависимую от американской помощи. В 1950 году ситуация в корне изменилась, причем во многом из-за больших военных расходов США на войну в Корее, которая оказалась стимулом для ориентированных на экспорт японских компаний. Так, «Тойота» находилась на грани банкротства, когда получила спасительный заказ министерства обороны США на поставку автомобилей, и со многими другими японскими предприятиями произошло нечто подобное {952} 952 См. [1142, р. 289]. .

Конечно, «японское чудо» отнюдь не было всего лишь следствием американских трат во время войны в Корее, а затем во Вьетнаме; потребность объяснить эту трансформацию страны и возможность повторить ее успех, в свою очередь, тоже породила свою небольшую активную отрасль {953} 953 Возможно, наиболее значимым исследованием является [1314]. . Одной из главных причин была едва ли не фанатичная вера японцев в способность достичь высочайшего уровня контроля качества, а также заимствовать на Западе (и улучшить) сложные управленческие решения и технологии производства. На пользу стране шло соблюдение высоких и строгих стандартов всеобщего образования, наличие большого числа инженеров, любителей автомобилей и электроники, а также предприимчивых мастерских и гигантских дзайбацу. В японском обществе ценились усердный труд и преданность компании, а противоречия между управляющими и рабочими сглаживались за счет сочетания компромиссов и почтительного отношения. Экономика требовала огромных капиталовложений для уверенного роста и не испытывала недостатка в них — отчасти из-за незначительности оборонных расходов этой «демилитаризованной» страны, укрывшейся под стратегическим зонтом США, но, возможно, еще в большей степени из-за особой денежной и налоговой политики, способствовавшей необычайно высокому уровню личных сбережений, которые затем могли использоваться для инвестиций. Япония также извлекла выгоду из той роли, которую сыграло ее министерство внешней торговли и промышленности в «поощрении новых отраслей промышленности и технического прогресса, одновременно координируя методичное сворачивание старых, увядающих производств» {954} 954 [1203, р. 18; 631]. , что сильно отличалось от картины, наблюдавшейся в США, где царил принцип невмешательства.

К каким бы объяснениям мы ни прибегали (а специалисты по Японии наверняка указали бы на культурные и социальные причины, не говоря уже о не поддающемся четкому определению «плюсовом факторе» национального самосознания и воли людей, чье время пришло), несомненным остается масштаб этого экономического успеха. С 1950 по 1973 год ВНП страны рос фантастическими темпами, в среднем на 10,5% в год, и даже энергетический кризис 1973–1974-го, сильно ударивший по мировой экспансии, не помешал Японии впоследствии демонстрировать рост почти вдвое более быстрый, чем у основных конкурентов. Спектр товаров, главным производителем которых неуклонно становилась Япония (фотоаппараты, бытовая техника и электроника, музыкальные инструменты, мопеды и т. д.), был поистине ошеломляющим. Японская продукция бросала вызов швейцарским часам, затмевала немецкую оптику и не оставляла шансов британским и американским мотоциклам. За десять лет японские верфи добились того, что спускали на воду половину всех кораблей мира (в тоннажном исчислении). К 1970-м годам современные сталелитейные заводы Японии сравнялись по объемам производства с американскими. Трансформация автомобильной отрасли была еще более впечатляющей: с 1960 по 1984 год доля Японии на мировом рынке автомобилей выросла с 1 до 23%, в результате чего японские легковые машины и грузовики стали экспортироваться миллионами во все части света. Страна планомерно и неумолимо двигалась от низко- к высокотехнологичной продукции: компьютерам, телекоммуникационному и аэрокосмическому оборудованию, робототехнике и биотехнологиям. Столь же неуклонно улучшался и ее торговый баланс. Япония превращалась в финансового, а не только индустриального гиганта, и ее доля производства и рынка увеличивалась. Когда в 1952 году закончилась оккупация союзников, «ВНП Японии едва превышал треть этого показателя во Франции или Великобритании. К концу 1970-х годов ее ВНП сравнялся с британским и французским вместе взятыми и составил больше половины от американского» {955} 955 [1314, р. 9–10]. Очень ценной работой по данной теме является и [18, pt. 2]. Статистические данные по автомобильной промышленности взяты из журнала Economist (02.11.1985, р. 111). . За одно поколение ее доля в мировом промышленном производстве и ВНП выросла с 2–3 до примерно 10%, не остановившись на этом. Только СССР после 1928 года демонстрировал подобный рост, но Япония добилась этого гораздо менее болезненно и на более впечатляющей широкой основе.

По сравнению с Японией любая другая великая держава казалась вялой в экономическом плане. Тем не менее, когда Китайская Народная Республика (КНР) начала заявлять о себе сразу после образования в 1949 году, почти все специалисты восприняли ее всерьез. Отчасти это было следствием традиционного страха «желтой опасности», ведь дремлющий гигант на Востоке определенно должен был стать крупным игроком на мировой арене при условии направления сил его 800-миллионного населения на нужды нации. Еще более важной была та показательная, если не сказать агрессивная, позиция, которую КНР почти сразу же заняла по отношению к западным странам, хотя это могло быть просто нервной реакцией на ее окружение. Противоречия с США из-за Кореи, островов Цзиньмэнь и Мацзу, вторжение в Тибет, приграничные столкновения с Индией, болезненный разрыв с СССР и военные конфронтации в спорных районах, кровопролитные стычки с Северным Вьетнамом и, наконец, общий воинственный тон китайской пропаганды (особенно в годы Мао), критиковавшей западный империализм и «русскую гегемонию» и поощрявшей народно-освободительные движения по всему миру, сделали КНР гораздо более важной, хотя одновременно и более непредсказуемой фигурой в международных делах, чем незаметная и скромная Япония {956} 956 Большинство работ о Китае начиная с 1945 г. посвящены Мао, а также культурным и идеологическим вопросам и в меньшей степени внешней политике государства. Среди последних: [161 (Bell С. China and the International Order, p. 255–267); 514, особ. ch. 1, 5–6; 61; 1389; 1308; 1209]. . По той простой причине, что в Китае проживала четверть населения земного шара, с его политическими кренами в ту или иную сторону приходилось считаться.