Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

В противовес вышесказанному можно назвать и факторы, дающие немцам основания для тревоги (Angst) {1095} 1095 См. обзорную статью: Down to Earth: A Survey of the West German Economy (Economist, 04.02.1984). . Система субсидирования агропромышленного сектора ЕЭС, этот бездонный колодец для западногерманского налогоплательщика, перераспределяет ресурсы от наиболее к наименее конкурентоспособным секторам экономики, причем Не только в самой ФРГ, где поразительно много мелких фермерских хозяйств, но и среди крестьян Южной Европы. Социальная ценность такой политики очевидна, однако она предполагает бремя, гораздо более тяжелое в пропорциональном исчислении, чем в американском или даже японском аграрном секторе. Неизменно высокий уровень безработицы в ФРГ, свидетельствующий о том, что в устаревших отраслях все еще занята слишком большая доля работающего населения, тоже тяготит экономику, поскольку социальные выплаты забирают значительную долю ВВП; и хотя безработица среди молодежи может снизиться благодаря разнообразным курсам и образовательным программам, а также в результате быстрого старения населения, все же эта последняя тенденция дает едва ли не самый серьезный повод для беспокойства. Конечно, было бы сильным преувеличением считать, будто немецкая нация «вымирает», однако резкое падение рождаемости явно отразится на экономике страны в нынешней ситуации, когда значительную часть населения составляют пенсионеры преклонного возраста. Наряду со страхами демографического характера нарастают менее ощутимые опасения: «грядущее поколение» не захочет работать с той же самоотдачей, как те, кто поднимал Германию из военного пепелища, и при более высоких, чем в Японии, затратах на заработную плату и более короткой, чем в стране восходящего солнца, рабочей неделе даже нынешних темпов роста производства не хватит, чтобы ответить на вызовы, приходящие из Тихоокеанского региона.

Впрочем, ни одна из этих проблем не является непреодолимой при условии, что Германии удастся сохранить сочетание таких факторов, как низкая инфляция, высокое качество продукции, крупные инвестиции в новые технологии, превосходный дизайн и умение продавать, а также спокойные отношения работодателей и сотрудников. (По крайней мере, учитывая, что перечисленные выше проблемы волнуют немецкую экономику, можно предположить, насколько сильно они подорвут экономику большинства ее менее конкурентоспособных соседей.) Куда сложнее предугадать следующее: останутся ли необычайно сложные и совершенно неповторимые контуры существовавшего с 1940-х годов «немецкого вопроса» неизменными и к началу XXI столетия, то есть сохранятся ли «две Германии», разделенные враждебными блоками, несмотря на рост связей между ними, сможет ли альянс НАТО (центральное место в котором как раз и занимает Федеративная Республика) защитить немецкие земли, не уничтожив их, если отношения между Востоком и Западом накалятся до открытого противостояния, и смогут ли Германия и ее партнеры по блоку ЕЭС-НАТО в случае ослабления американского влияния разработать адекватный аналог стратегическому американском «зонтику», успешно функционирующему последние сорок лет. Ни одна из этих взаимосвязанных проблем не требует незамедлительного решения, однако их сочетание дает вдумчивым наблюдателям основания для беспокойства.

Вопрос «германо-германских» отношений, должно быть, выглядит в настоящее время самым гипотетическим. Как явствует из предыдущих глав, место Германии в ряду европейских держав волновало и волнует государственные умы в течение полутора столетий {1096} 1096 Самые лучшие источники: [181; 486]. Но также см. [296, р. 180ff], . Если все, кто говорит на немецком языке, объединятся в национальное государство в соответствии с почти двухсотлетней европейской нормой, результатом будет такое сосредоточение человеческих и производственных ресурсов, какое непременно сделает Германию мощнейшей экономической державой Западной и Центральной Европы. Само по себе это не обязательно превратит страну в доминирующую военно-территориальную державу, подобно тому как империализм режимов кайзера Вильгельма II и в большей мере нацистского правительства породил претензии Германии на гегемонию. В биполярном мире, который в военном отношении все еще находится под преобладающим влиянием Вашингтона и Москвы, в эпоху, когда военные конфликты ведущих стран грозят перерасти в ядерную войну, а в Бонне и Восточном Берлине заседает «денацифицированное» после 1945 года поколение немецких политиков, сама идея германских претензий на «европейское господство» кажется устаревшей. Даже если бы попытка была предпринята, баланс европейских (и тем более общемировых) сил не позволил бы ей осуществиться. Следовательно, рассуждая абстрактно, будет исключительно правомерно , если 62 млн. западных и 17 млн. восточных немцев объединятся, ведь и те и другие все отчетливее осознают, что у них куда больше общего друг с другом, чем с покровительствующими сверхдержавами.

Однако прискорбный факт состоит в том, что, каким бы логичным ни казалось это решение и сколь бы ни были очевидны признаки общности исторического наследия и культуры жителей двух Германий (несмотря на разделяющую их идеологическую пропасть), — текущие политические реалии не способствуют объединению, даже если оно примет формы достаточно свободного Германского союза середины XIX века, как было остроумно предложено {1097} 1097 См. [485]. . Поскольку (неоспоримый факт) Восточная Германия служит стратегическим барьером для советского контроля над буферными государствами Восточной Европы (не говоря уже о том, что это плацдарм для продвижения на Запад) и поскольку в Кремле до сих пор мыслят в категориях империалистической Realpolitik, постепенное движение Германской Демократической Республики в сторону (и внутрь) ФРГ будет рассматриваться как тяжелейший удар. Согласно недавнему авторитетному заявлению, объединившаяся Германия, если судить по имеющимся на данный момент силам, будет способна выставить более чем 660-тысячную регулярную армию и еще 1,5 млн. человек в составе военизированных формирований и резервистов. СССР не потерпит объединенную Германию с двухмиллионной армией на западном фланге {1098} 1098 См. [299, р. 43–44]. . С другой стороны, трудно представить, зачем после мирного объединения Германии понадобится содержать вооруженные силы такого масштаба, отражающие напряженность холодной войны. Но точно так же трудно поверить, что советское руководство, делающее сильный упор на уроки Второй мировой войны, принимает собственную пропаганду о немецком реваншизме и неонацизме (особенно после правления Вилли Брандта). Вместе с тем очевидно и то, что Москве претит любое ослабление ее влияния и ее очень беспокоят последствия возможного объединения Германии, которая не только станет грозной самостоятельной экономической державой (с ВНП почти как у СССР), но окажется привлекательным торговым партнером для восточных соседей. Еще более весомым представляется следующий аргумент: сможет ли Россия выйти из Восточной Германии, не спровоцировав вопрос о выходе из Чехословакии, Венгрии и Польши? Ведь в результате западной границей СССР станет ненадежная польско-украинская граница, манящая своей близостью 50 млн. украинцев.