Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Хотя все вышесказанное может показаться преувеличением, стоит отметить: совершенно ясно, что лидеры государства уделяют особенное внимание «худшему сценарию развития событий» и при переговорах на тему контроля над вооружениями сопротивляются идее простого паритета сил с Соединенными Штатами Америки, аргументируя это необходимостью «резерва» для сдерживания Китая и защиты границ, простирающихся на восемь тысяч миль. Для любого разумного наблюдателя извне у СССР есть все возможности обезопасить себя, и настойчивость Москвы в стремлении расширять арсенал новейшего оружия заставляет других задуматься о собственной безопасности. Те, кто сегодня принимает решения в Кремле, — прямые наследники милитаристской, во многом параноической государственной традиции, им кажется, что рубежи страны находятся в перманентной опасности как со стороны Восточной Европы и северной части Ближнего Востока, так и на обширной китайской границе; однако брошенные на стабилизацию ситуации вдоль этих границ дивизионы и эскадрильи советских войск так и не обеспечили желанной неуязвимости. Ослабление влияния в Восточной Европе или уступка Китаю пограничной территории тоже внушают страх — и не только потому, что это неизбежно принесет нестабильность, но и потому, что такие действия продемонстрируют ослабление политической воли Кремля. В то же самое время Москва стремится решить традиционную проблему территориальной безопасности обширных сухопутных границ, пытаясь при этом угнаться за США по части ракетного вооружения и систем спутникового базирования, освоения космоса и т. д. Таким образом, СССР или, точнее, марксистская система СССР проходит количественную и качественную проверку на возможность быть мировой державой, и шансы, которые у нее есть, ей не нравятся.

Но шансы (или, лучше, возможности) поменять расстановку сил, были бы выше при условии оздоровления экономики, что возвращает нас к давней проблеме страны. Экономика важна советскому военному командованию не только потому, что она марксистская, и не потому, что надо платить заработную плату и покупать вооружение, но и потому, что оно понимает ее значение для исхода длительной войны двух коалиций. «Советская военная энциклопедия» (1979) признает, что коалиционная война будет недолгой, особенно с применением ядерного оружия. «Однако, принимая во внимание величину экономического и военного потенциала возможных коалиций воюющих государств, нельзя исключать затяжного хода войны» {1209} 1209 [299, р. 160]. См. также: Eberstadt N. ‘Danger’ to the Soviet (New York Times, 26.09.1983, p. A21), где приводятся доводы, насколько слабым было бы влияние СССР без ядерного оружия. . Однако если война примет затяжной характер, упор снова будет сделан на экономическую устойчивость, как это происходило в великих коалиционных войнах прошлого. Памятуя об этом, советскому руководству неприятна мысль о том, что страна имеет лишь 12–13% мирового ВНП (или около 17%, если кто-то рискнет прибавить к этому ВНП союзников по Варшавскому договору). Однако это не только намного ниже, чем ВНП США и стран Западной Европы, Советский Союз уже обогнала Япония, и при условии сохранения нынешних темпов роста в последующие тридцать лет ему предстоит соревноваться с Китаем. Если это покажется претенциозным заявлением, стоит напомнить холодное замечание журнала Economist: «В 1913 году империалистическая Россия производила в три с половиной раза больше реального продукта за человеко-час, чем Япония, но за неполных семьдесят лет социализма так откатилась назад, что теперь едва производит четверть японского» {1210} 1210 If Gorbachev Dares (Economist, 06.07.1985). . Как бы ни оценивались военные возможности СССР в настоящий момент, перспектива быть лишь на четвертом или пятом месте среди крупнейших мировых производственных центров беспокоит советское руководство хотя бы из-за долгосрочных последствий для власти.

Это не означает, что СССР находится на грани коллапса, но и не показывает его страной сверхъестественной мощи. Это значит лишь то, что страна поставлена перед неудобным выбором. Как выразился один советский экономист, «краеугольный камень брежневской политики “пушек, масла и роста” уже неактуален… даже при самом благоприятном сценарии… Советский Союз ожидает экономический кризис куда серьезнее всех тех, с которыми он сталкивался в 19601970-е годы» {1211} 1211 [103, p.403,405]. . Ожидается, что прозвучат призывы и будут предприняты усилия для улучшения экономической ситуации в стране.

Но поскольку крайне маловероятно, что даже полный энтузиазма нынешний режим откажется от принципов «научного социализма», чтобы поднять экономику или радикально сократить неподъемные расходы на оборону, разрушив тем самым милитаристскую суть советского государства, шансы избежать противоречий, перед которыми стоит СССР, ничтожно малы. Без внушительной военной мощи страна мало что значит на мировой арене, а с этой мощью — внушает опасения другим странам и вредит собственным экономическим перспективам. Беспощадная дилемма {1212} 1212 О проблемах и будущем России см. [1112, р. 14–26; 420, ch. 29–30; 239; 453, ch. 7; 299, ch. 8]. .

И это вряд ли является источником чистой радости для стран Запада, поскольку национальная традиция и национальный характер России не предвещают достойного принятия заката империи. Да и вообще, с исторической точки зрения ни одна из обширных многонациональных империй — ни Османская, ни Испанская, ни Наполеоновская — не редуцировалась до государства на национальной основе, не проиграв в крупной войне с конкурирующими державами или (как в случае с Британской империей) не оказавшись настолько ослабленной военными действиями, что отказ от имперских притязаний стал политической неизбежностью. Тем же, кто с восторгом воспринимает нынешние трудности советского государства и ждет его краха, не лишне будет напомнить, что такие изменения обычно обходятся дорого, а происходят не всегда предсказуемо.

Начиная анализировать настоящее и будущее Соединенных Штатов Америки, следует помнить о трудностях Советского Союза, поскольку между этими странами есть два важных различия. Первое состоит в том, что, хотя американское влияние в мире снижалось за последние несколько десятилетий быстрее российского в относительном выражении, проблемы США, вероятно, отнюдь не так велики, как советские. Более того, их абсолютная мощь (особенно в сферах промышленного производства и технологий) до сих пор гораздо больше, чем у СССР. Второе различие заключается в том, что слабая регламентированность и рыночная свобода американского общества (хотя и имеющего свои сложности) дают ему, пожалуй, лучшие шансы адаптироваться к меняющимся обстоятельствам, чем позволила бы жесткая дирижистская власть. Однако это, в свою очередь, требует руководства, которое способно понимать более глобальные современные процессы и осознавать как сильные, так и слабые стороны положения США, стремящихся приспособиться к изменчивой мировой среде.