Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Таким образом, американским государственным деятелям необходимо признать, что сложившиеся устойчивые тенденции необратимы, а делами нужно «управлять» так, чтобы относительная эрозия позиции Соединенных Штатов происходила медленно и плавно, а не ускорялась недальновидной политикой, приносящей лишь кратковременное преимущество и ставящей страну в невыгодное положение в долгосрочной перспективе. Это требует от всех, начиная с президента, понимания того, что технологические и, следовательно, социально-экономические изменения происходят в мире быстрее, чем когда-либо прежде, что международное сообщество гораздо более разнообразно в политическом и культурном плане, чем предполагалось, и не приемлет примитивных средств решения проблем, предлагаемых Вашингтоном или Москвой, что США уже не имеют такого экономического и производственного преимущества, как в 1945 году, и что даже в военной сфере есть признаки изменения баланса сил от биполярной к более новой многополярной системе, в которой концентрация американских экономических и военных сил останется, вероятно, большей, чем у любой другой отдельно взятой страны, но уже не будет столь непропорциональной, как в первые десятилетия после Второй мировой войны. Это само по себе неплохо, если вспомнить замечания Киссинджера о недостатках восприятия мира как неизменно биполярного (см. предпоследний раздел предыдущей главы) и особенно если учесть, насколько сильнее меняющаяся динамика мировой политики может повлиять на Россию. Во всех дискуссиях об эрозии лидирующей позиции США необходимо вновь и вновь уточнять, что это ослабление является лишь относительным, а не абсолютным и, следовательно, совершенно естественным и что единственной серьезной угрозой реальным интересам Соединенных Штатов может стать неспособность адекватно приспособиться к новому мировому порядку.

Учитывая значительное количество сильных сторон, которыми по-прежнему обладают Соединенные Штаты Америки, последующие администрации не только теоретически сумеют организовать дипломатию и стратегию в этот период таким образом, чтобы, как удачно выразился Уолтер Липпман, достигнуть «равновесия… обязательств страны и ее сил» {1257} 1257 [777, р. 7–8]; см. также [234]; выводы; [134, р. 235–242]. . Хотя нельзя выделить какую-либо одну страну-правопреемника, которая могла бы взять на себя бремя глобальных обязательств США, подобно тому как сами они начали играть роль Великобритании в 1940-х годах, тем не менее верно и то, что Соединенные Штаты имеют меньше проблем, чем осажденная со всех сторон имперская Испания, или Нидерланды, зажатые между Францией и Англией, или Британская империя перед лицом брошенных ей вызовов. Испытания, которые предстоит пройти Соединенным Штатам в XXI веке, безусловно, сложны, особенно в экономической сфере, но ресурсы страны останутся значительными, если будут должным образом организованы и если политики трезво осознают как ограничения, так и возможности своей державы.

С одной точки зрения, дилеммы, с которыми сталкиваются США, вряд ли можйо назвать уникальными. Спрашивается: а какая страна мира не испытывала проблем с выработкой эффективной военной политики или с выбором между пушками, маслом и инвестициями? Однако с другой точки зрения, американская позиция кажется совершенно особенной. При всем своем экономическом и, возможно, военном упадке США остаются, по словам Пьера Аснера, «главным действующим лицом при решении любых вопросов» {1258} 1258 [1089, р. 60–86]. См. также утверждение в [1148, р. 147], что «роль лидера могут играть только Соединенные Штаты». . Поскольку они обладают огромной мощью, которую можно применить как во вред, так и во благо, и являются стержнем западной договорной системы и центром нынешней глобальной экономики, — всё, что они делают или не делают, оказывается гораздо важнее решений всех прочих держав.

Логично было бы завершить обзор пятисотлетней истории взлетов и падений великих держав в рамках мировой политико-экономической системы серьезным разбором теоретической и методологической составляющих, в котором автор мог бы рассмотреть получившие широкое распространение теории «цикла гегемонистской войны» {1259} 1259 См. [316; 895]. См. также [763]. , «глобальных войн, государственного долга и длительного цикла» {1260} 1260 См. [1046]. , «размера и продолжительности существования империй» {1261} 1261 См. [1042, р. 41–69; 1258, р. 108–127; 1257, р. 171–175]. , а также другие попытки {1262} 1262 Я имею в виду ученых, на которых оказали влияние идеи «мир-системного анализа» Валлерштейна. Например, [633 (Bergesen A. Cycles of War in the Reproduction of the World Economy); 408; 99; 806]. политологов найти общее объяснение происходившего и, как правило, сформулировать возможные будущие последствия. Однако данная книга не является политологическим трудом, хотя, безусловно, специалисты этой области, занимающиеся изучением природы войн и изменений мирового порядка, найдут в ней множество полезных фактов и объяснений.

В этом разделе вы также не найдете какого-либо резюме, описывающего нынешнюю ситуацию, так как это противоречило бы одному из главных принципов книги, согласно которому система мирового порядка находится в состоянии постоянных изменений, вызванных не только действиями отдельных государственных деятелей и быстрой сменой политических и военных событий, но и глобальной трансформацией основ мирового могущества, которые обнаруживаются со временем.

Тем не менее, прежде чем поставить точку в этом исследовании, следует выделить ряд общих наблюдений. На протяжении всей книги утверждалось, что при рассмотрении системы мирового порядка в целом такие понятия, как «богатство» и «могущество», «экономический и военный потенциал», всегда имеют относительный характер — и это следует учитывать. Соответственно в любом государстве будут постоянно наблюдаться какие-то изменения, поэтому ни о каком постоянном мировом балансе сил не может быть и речи. Анархический и соревновательный характер отношений между странами-конкурентами определил историю международных отношений за прошедшие пять веков как историю войн — или как минимум подготовки к войне — что в любом случае требовало значительных ресурсов, которые могли бы использоваться в иных государственных или негосударственных целях. Независимо от уровня экономического и научно-технического развития из века в век продолжалось обсуждение такого важного вопроса, как определение доли национального богатства, которую можно потратить на военные цели. Обсуждался и наилучший способ повышения уровня процветания государства не только из-за отдельных преимуществ, которые дает увеличение благосостояния, но и из-за осознания того факта, что экономический рост, производительность, стабильное финансовое положение повлияет на будущее великой державы при возникновении очередного международного конфликта. Действительно, результаты всех значительных затяжных войн между великими державами, рассмотренные здесь, показывают, что большую роль в исходе конфликта играет уровень развития производственно-экономических сил как во время самого противостояния, так и в периоды между войнами, когда различие в темпах роста делает одни великие державы сильнее, а другие слабее. В значительной степени исход больших коалиционных войн в период с 1500 по 1945 год подтверждает изменения на экономическом уровне, происходившие на протяжении длительного времени. Новый передел территорий, которым заканчивалась очередная война, таким образом, отражает перераспределение власти в рамках мирового порядка. Наступление мира, однако, не приводит к прекращению процесса постоянных изменений, и вследствие разницы в темпах экономического развития одни великие державы продолжают превосходить другие.