Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

Для Соединенных Провинций многое было поставлено на карту в мировой войне за Испанское наследство, вспыхнувшей в мае 1702 г. В этом месяце Республика — в союзе с Британией, Австрией и Пруссией — объявила войну Франции и ее союзнику, бурбонской Испании.

Вступление Нидерландов в войну против бурбонских монархий часто считается продолжением европейской политики Вильгельма III. Такая трактовка в значительной степени соответствует истине, так как политика Вильгельма III после 1688 г. была основана на достижении консенсуса с Амстердамом и Штатами Голландии, и Голландия была главным вдохновителем нидерландского участия в войне 1702-13 гг. Но интересы Голландии далеко не во всем совпадали с интересами Вильгельма III, и не традиции штатгальтера-короля, а интересы Голландии определили нидерландскую роль в новом конфликте.

В момент смерти Вильгельма III, за два месяца до начала войны, стратегическое положение Соединенных Провинций и будущее их заморской системы торговли выглядело более неустойчивым и ненадежным, чем в любой момент времени после 1672 г. Последний король Испании из династии Габсбургов, Карл II, скончался в 1700 г., оставив трон Испании и Испанской империи в Европе и Америке внуку Людовика XIV, ставшему королем Испании под именем Филиппа V. Филипп получил поддержку от Франции в своих усилиях по консолидации власти над Испанией и ее империей. В 1701 г. французские войска вступили в Южные Нидерланды, и нидерландцы были вынуждены вывести свои гарнизоны из «барьерных» крепостей. Отныне между Францией и Республикой больше не было буфера, и Соединенные Провинции лишились возможности силовыми методами сохранять ограничения на торговлю по Шельде. Столь же угрожающей для нидерландских интересов была ситуация в Испании и Испанских Индиях. Купцы из Амстердама, доминировавшие в нидерландской торговле с Испанской Америкой через Кадис и Кюрасао, придерживались точки зрения, что вступление на испанский трон короля из династии Бурбонов означает, что испанский рынок и испанская торговля и колонии рано или поздно перейдут под французский контроль. В определенной степени, это уже произошло. В 1701 г. Филипп V передал «асиенто» — монополию на ввоз рабов в Испанскую Америку — от португальского консорциума, который сотрудничал с ВИК и покупал большую долю ее рабов на Кюрасао, — французской Гвинейской компании {1190} 1190 Palacios Preciado, Trata de negros, 136-8. . В 1700-02 гг. деловое доверие нидерландских (и английских) купцов, торговавших с Испанией и Испанской Америкой, упало до такой степени, что они закрыли свои склады в Кадисе, Севилье, Аликанте и Малаге и передали ответственность за свои товары в Испанских Индиях нейтральным генуэзским и гамбургским фирмам {1191} 1191 ARH SH 2548 fos. 138v, 155, Dutch consul at Cadiz to SG, 14 and 29 Mar. 1701. . Рассчитывая посредством войны заставить Бурбонов отказаться от притязаний на испанский трон, голландские регенты и купеческая элита стремились восстановить благоприятное для нидерландской стороны положение в коммерции Испанских Индий, существовавшее до 1700 г., и подтвердить ограничения на поставку товаров через устье Шельды, а также достичь стратегической безопасности, обуздать французское могущество и заставить Людовика пойти на уступки в отношении французских торговых тарифов.

Для нидерландцев представлялось жизненно важным пресечь амбиции Франции и отменить переход испанского наследия к династии Бурбонов. Но было почти столь же актуальным помешать номинальному союзнику Республики, Британии, достичь всех целей за пределами Европы, если могущество Бурбонов будет сломлено. Британия в это время становилась более быстрорастущей и динамично развивавшейся морской, колониальной и коммерческой державой, чем Республика, и соперничество между англичанами и нидерландцами, особенно в Индии, Западной Африке и торговле с Испанской Америкой было острым, как никогда.

В то же самое время было необходимо выработать modus vivendi , приемлемый баланс сил на северо-западных немецких приграничных землях вдоль всей границы Республики. Старый вакуум власти в этих областях, столь хорошо и столь долго служивший нидерландским интересам, теперь окончательно исчез. Между 1591 г. и серединой 1630-х гг. Нидерланды и Испания взаимно уравновешивали друг друга, разместив гарнизоны в многочисленных городах в различных частях приграничной зоны. В 1630-х гг. испанцы вывели свои войска из Лингена, Липпштадта и Хамма и были изгнаны из Клеве, так что с конца 1630-х гг. и до 1702 г. Республика контролировала полосу от Клеве-Марка и Мёрса на юге до Восточной Фрисландии на севере, хотя князь-епископ Мюнстера энергично оспаривал нидерландскую гегемонию в 1660-х и в начале 1670-х гг. После поражения князя-епископа в 1674 г. нидерландское влияние в целом приняло доминирующий характер не только в политике и экономике, но, в кальвинистских областях, также в области религии, а в культурной сфере — на протяжении всей зоны. Но в 1702 г. в качестве главенствующей силы в пограничных областях выдвинулась Пруссия.

После смерти Вильгельма III король Фридрих I Прусский аннексировал графства Линген и Мёрс на основании содержавшейся в завещании Фредерика-Хендрика оговорки, что в случае пресечения прямой мужской линии его наследников наследие Оранско-Нассауского дома должно перейти к потомкам его старшей дочери, Луизы-Генриетты, жены Великого Курфюрста {1192} 1192 Ter Kuile, «Graafschap Lingen», 27. . Генеральные Штаты и Штаты Оверэйссела выразили протест, но король оказал на нидерландцев встречный нажим, пригрозив выйти из союза против Бурбонов. Разногласия между Республикой и Пруссией и прусская гегемония в регионе возросли в ходе военных кампаний 1702-03 гг., в которых прусские войска завоевали у Бурбонов большую часть бывшей гелдерландской четверти Рормонд, в том числе город Гелдерн, который после этого был окончательно аннексирован Пруссией {1193} 1193 Jappe Alberts, Gesch. van de beide Lintburgen, ii. 52. . Нидерландские войска заняли Рормонд и несколько других анклавов, но в целом отношения между Республикой и Пруссией в приграничной зоне оставались крайне напряженными.

В том, что касалось людей и ресурсов, Республика во время войны 1702-13 гг. предприняла крупнейшие и самые продолжительные военные и логистические усилия в своей истории. Армия Генералитета была увеличена с 40 000 человек (численность, установленная для мирного времени) до более чем 100 000. Для финансирования этих усилий расходы Генералитета и налоговые отчисления провинций выросли до беспрецедентного уровня. Но несмотря на рост расходов и численности солдат, было очевидно, что Республика по размеру армий и военной мощи отставала от Франции, Британии, Пруссии и Австрии. На раннем этапе войны регенты пытались добиться, чтобы Республика играла менее важную роль в вооруженной коалиции, чем во время прежней войны. На суше Британия, Австрия и Пруссия выставили в пропорциональном выражении больше войск, чем раньше, тогда как на море преобладание Британии, неизбежное в обстоятельствах, когда Нидерланды направляли большую часть своих военных расходов на содержание сухопутных сил, стало еще более ярко выраженным, чем когда-либо прежде. Англо-голландское морское соглашение от апреля 1689 г., в соответствии с которым обе державы должны были предоставлять линейные корабли для совместных операций в соотношении 5:3 {1194} 1194 Warnsinck, Vloot van den honing stadhouder, 21, 77. , обеспечивало и формально закрепляло неуклонно растущий разрыв в военно-морской мощи и расходах.