Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

События в Шотландии поставили британского монарха перед дилеммой. Он, конечно, мог бы — в качестве посредника на переговорах в Антверпене — более активно поддерживать голландцев. Но не слишком ли это обидит венский двор, а ведь Лондону нужно согласие императора на аннексию ганноверцами Бремена и Вердена… Надлежало проявлять осторожность и искусно лавировать. Вместе с тем восстание в Шотландии грозило ни много ни мало лишить короля Георга его трона, поэтому никак нельзя было обойтись без того, чтобы голландцев, как у них говорят, пощекотать под подбородком. И вот уже 18 октября 1715 г. Хейнсиюс уведомил своего посла в Лондоне, что в переговорах с императором наметилось ускорение. При этом великий пенсионарий с сожалением констатировал, что все-таки «с императором обходятся доверительнее, чем с нами, и проявляют больше сдержанности в отношении наших выгод…» Пристрастность англичан как посредников между Гаагой и Веной вызывала у Хейнсиюса не меньше досады, чем их двуличие при подготовке совместной военной экспедиции на Балтике {135} 135 De briefwisseling. Deel XVII, Heinsius aan Van Wassenaer, 18.10, 22.10.1715. .

Тем не менее в вопросе о помощи британскому союзнику Генеральные штаты действовали без колебаний. Всего через несколько дней после того, как «Высокомочные» получили из Лондона официальную просьбу о военной поддержке, они согласились отправить войска в Шотландию. Контингент, насчитывавший 6000 человек, состоял наполовину из солдат Республики, наполовину же из наемников-швейцарцев. Перед отправкой всем им на скорую руку выплатили задержанное жалованье за семь месяцев, иначе они отказались бы выступить в поход. Назначенный Генеральными штатами командующий попытался, ссылаясь на свой почтенный возраст, уклониться от этой чести. Он опасался — и не он один, — что прибытие голландских войск в Шотландию принесет интересам короля Георга скорее вред, чем пользу. Словом, далеко не все в Гааге верили в успех этой миссии {136} 136 RSDH 340. Preis till Carl XII, 26.10.1715. .

Но всё обошлось. Когда к концу ноября войска из Голландии добрались до места назначения, восстание против монарха из Ганноверской династии уже сходило на нет. Правда, присланные солдаты еще пригодились для ликвидации разрозненных очагов сопротивления. Как бы то ни было, тот факт, что Генеральные штаты с такой готовностью поспешили на помощь своему британскому союзнику, произвел на всех большое впечатление. А то, что восставших не поддержала Франция, свидетельствовало о существенном изменении позиции версальского двора. Внешняя политика регента Филиппа Орлеанского выглядела куда более осмотрительной, чем политика Людовика XIV.

О том же говорили и другие сигналы. В середине октября регент решил прощупать через послов Великобритании и Голландии в Париже, нельзя ли заключить между этими тремя державами оборонительный союз. Посол Республики Виллем Бёйс, признав, что в прошлом был против сближения с Францией, отнесся теперь к такой идее положительно. Он отметил, что отныне речь шла о «другой системе», и это заставляло подумать. В своем донесении Хейнсиюсу от 25 октября Бёйс одобрительно отозвался о своем разговоре с членом регентского совета Николя дю Бле. Тот не скрывал, что покойный «король-солнце» был неприкрытым сторонником претендента на британский престол из династии Стюартов и Карла XII Шведского (в Голландии оба они вызывали лишь отвращение), однако теперь, по словам дю Бле, наступили иные времена и уместно кое-что пересмотреть {137} 137 De briefwisseling. Deel XVII, Buys aan Heinsius, 18.10.1715. . Из донесения ван Вассенара из Лондона следовало, что и там к предложениям французов отнеслись благожелательно. А если императору в Вене они не понравятся — что ж, так тому и быть {138} 138 De briefwisseling. Deel XVII, Van Wassenaer aan Heinsius, 01.11.1715. .

Акции голландцев на берегах Темзы заметно повысились. И быстрая помощь войсками, которую оказал англичанам их союзник, и предложения французов укрепили в столице Великобритании ощущение, что без Республики ничего не сделаешь. Но приведут ли эти изменения в отношении Лондона к Гааге к благоприятным для голландцев сдвигам в позиции императора на переговорах в Антверпене? В начале ноября таких сдвигов было еще не видно {139} 139 De briefwisseling. Deel XVII, Heinsius aan Van Wassenaer, 05.11.1715. . Недовольны были в правящих кругах Республики также самим посредником на переговорах — британским дипломатом в Брюсселе Уильямом Кадогеном. Его считали слишком вспыльчивым и нетерпеливым {140} 140 Подробнее об этом см.: Nimwegen van O. De Republiek. P. 25–35. .

Еще одна проблема была связана с темой религии. Представители Генеральных штатов и императорского двора на переговорах резко расходились во мнениях о том, позволительно ли будет солдатам и офицерам голландских гарнизонов в католических Южных Нидерландах практиковать свою, кальвинистскую религию. В этом деле голландцам от англичан мало было проку. Посол в Лондоне Арент ван Вассенар только вздыхал: чего и ждать «в делах веры от людей, которые вопросу такой важности не уделяют никакого внимания и прибегают к услугам тех, в ком, прости Господи, веры или мало, или нет совсем» {141} 141 De briefwisseling. Deel XVII, Van Wassenaer aan Heinsius, 12.11.1715. . Иначе говоря, религиозные аспекты британское правительство и его представителей на переговорах в Антверпене практически не интересовали. И все же англичане ясно дали понять, что заключение договора между Генеральными штатами и императором следует ускорить. 16 ноября голландский дипломат Брюно ван дер Дюссен доложил в Гаагу, что дело сделано.

Договор 1715 г. стал чувствительным поражением Вены и триумфом для Гааги. Республика получила в Южных (Австрийских) Нидерландах право держать гарнизоны в восьми крепостях, причем в одной — вместе с гарнизоном австрийцев. На северо-западе и северо-востоке Южных Нидерландов венский двор пошел даже на территориальные уступки голландцам. Несмотря на то, что австрийцы были переговорщиками жесткими и для достижения соглашения понадобилось не менее 52 заседаний и множество перерывов, на плечи жителей будущей Бельгии легло тяжелое бремя. Они должны были ежегодно выплачивать на содержание голландских гарнизонов 1 миллион 400 тысяч гульденов. Еще 700 с лишним тысяч причиталось Республике в качестве процентов по старому долгу в 15 миллионов гульденов. В основе этого долга лежали главным образом затраты голландцев на оккупацию Южных Нидерландов в 1701–1715 годах.

Всего же австрийский наместник в Брюсселе обязан был выплачивать Гааге свыше двух миллионов, что составляло треть годовых доходов его администрации. Более того, в случае задержек с выплатами голландцы имели право применить силу. Если добавить, что Южным Нидерландам не разрешалось производить никаких изменений в своей таможенной и торговой политике без согласия Гааги и Лондона, то станет ясно, насколько Северные Нидерланды (Республика) держали Южные в кулаке {142} 142 Lenders P. De Zuidelijke Nederlanden 1715–1740. Politieke Ontwikkeling // Algemene Geschiedenis der Nederlanden. Haarlem, 1980. Deel IX. P. 60–61. . У голландцев появилось что-то вроде еще одной колонии. Неудивительно, что когда их представитель Брюно ван дер Дюссен 15 ноября ехал для торжественного подписания договора в антверпенскую ратушу, местное население осыпало его ругательствами.