С Сулимин - Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов

От непосильной каторжной работы и голода в лагере в 1942 году началась повальная смертность. Диагноз был один и тот же - истощение.

За один год от истощения в нашем лагере умерло свыше 300 человек, что составляет более 20 процентов от общего количества людей, заключённых в лагерь.

Режим истребления советских людей был введён палачом в роли коменданта лагеря, офицером финской армии лейтенантом Тимо Салаваара и его заместителем сержантом Вейкко Линдхольд.

Салаваара лично избивал до полусмерти советских людей за малейшие проступки. Каждому финскому солдату из охраны лагеря разрешалось избивать людей по собственному усмотрению.

Салаваара организовал «будку», т. е. карцер, представляющий из себя холодное, неотапливаемое помещение, куда зимой проникал снег. Сюда людей по «приговору» Салаваара заточали на срок от 3 до 60 дней.

В лагере имели место вопиющие случаи издевательств над советскими людьми.

31 декабря 1941 года из лагеря было увезено около 40 мужчин, которые подозревались в том, что они являются советскими военнослужащими. Никаких документальных оснований, подкрепляющих эти подозрения, не было.

Всех 40 человек поместили в лагерь военнопленных на улице Льва Толстого в г. Петрозаводске. Чтобы добиться признаний, их всех по очереди финны подвергали страшным истязаниям и пыткам. По истечении 2-х недель, часть людей направили обратно в лагерь № 2, а часть бесследно исчезла.

На работы в лагере гнали всех без исключения, больных и здоровых, женщин и детей. Тех, кто не подчинялся, жестоко избивали.

Финскому солдату показалось, что рабочий Калкасов Георгий слишком медленно идёт на утренний развод. Он набросился на Калкасова и избил его рукояткой пистолета.

Финские захватчики вели себя в оккупированном ими г. Петрозаводске, как отпетые бандиты и головорезы.

Характерный по своей жестокости случай произошёл летом 1943 года с гражданкой Яркоевой Надеждой, 35 лет, матерью 4-х детей.

Сама Яркоева жила в городе. С группой женщин в 5 человек она проходила мимо проволочных заграждений у концентрационного лагеря № 4. Одна из женщин обронила ключ и начала его искать. Часовой, находившийся около колючей проволоки, окрикнул её и приказал отойти от заграждений.

Женщины, бросив искать ключ, послушались часового, и пошли в направлении, которое он им указал.

Не прошли женщины и 100 метров, как вдруг раздался выстрел, и прямым попаданием в спину Яркоева была убита наповал.

Зверское и ничем не оправданное убийство этой женщины произвело огромное впечатление на всех жителей Петрозаводска. Её похороны походили на демонстрацию.

18 июля 1944 г.

РАССКАЗ

Музыченко Павла Тарасовича, уроженца Адыгейской Автономной республики, Шовшенского района, станицы Анатырбовской

До начала военных действий я работал на Кировской железной дороге в качестве дежурного станции Пяжиева Сельга. Когда противник подошёл близко к станции, мы, находившиеся там железнодорожники, были отрезаны и 10 октября 1941 г. захвачены финнами и размещены по концентрационным лагерям. Лично я был помещён в лагерь № 2 для гражданских пленных.

Спустя полтора-два месяца несколько мужчин призывного возраста, в том числе и меня, финские власти вызвали и направили в другой лагерь. Куда и зачем - я не знал. Из различных лагерей собрали нас примерно 75 мужчин. Позднее выяснилось, что направили в лагерь военнопленных, который помещался в г. Петрозаводске на ул. Льва Толстого. Здесь начались допросы, цель которых сводилась к тому, чтобы добиться от нас признания в том, что мы не мирные граждане, а советские военнослужащие.

Лично меня допрашивал офицер финской армии, фамилии которого я не знаю.

Меня привели к нему, и он стал задавать мне вопросы: «какое у меня было оружие», «куда я дел оружие», «в какой воинской части я служил» и др.

Я объяснил, что не являюсь военнослужащим, а работаю на железнодорожном транспорте, в воинских частях не служил и никакого оружия не имел.

Офицер требовал, чтобы я назвался военнопленным. Я категорически отказался отвечать. Тогда офицер предложил мне встать и выйти на середину комнаты а сам стал натягивать резиновые перчатки. Вначале я не понял, в чём дело. Вдруг он подскочил ко мне и стал наносить мне по лицу один удар за другим. Избив меня, офицер спросил, намерен ли я сознаться. Я вновь отказался.

Тогда офицер написал протокол допроса, в котором было написано, что я сознаюсь, что являюсь военнопленным и имел при себе оружие. Я отказался подписать этот сфабрикованный протокол, заявив, что ничего подобного я ему не говорил. Тогда офицер написал другой протокол, в котором было сказано, что я хотя и не военнопленный, но имел при себе «наган». Я отказался подписать и этот протокол, объяснив, что никакого оружия у меня не было.

Офицер продолжал настаивать и одновременно интересовался, кто ещё из железнодорожников имел оружие. Я заявил, что нам, железнодорожникам, оружия не выдавали и поэтому назвать таких людей я не могу.

Офицер приказал мне снять валенки и чулки, а сам, вытащив из горящей плиты накалённый прут толщиной в палец, стал прижигать мне голые пятки. Несмотря на неимоверные мучения, лопавшиеся на теле пузыри, я упорно стоял на своём, - что я не военнопленный.

Офицер, повидимому, наслаждался моими мучениями и после каждого прикладывания раскалённого докрасна прута к телу спрашивал, сознаюсь я или нет.

Пытка раскалённым железом продолжалась более 10 минут.

Видя, что я упорствую, офицер придумал ещё одну пытку. Он заставил меня подойти к горящей плите и нагнуть голову, предупредив, что если я по счёту «три» не сознаюсь, он меня пристрелит: «Для вас, собак, пули не жалко», - сказал мне офицер.

Я выполнил всё, что мне велел офицер, однако он не выстрелил.

Видя, что ему ничего не добиться, офицер составил протокол, что военнопленным я не являюсь, который я охотно подписал. После пыток я 20 суток находился в лагере для военнопленных.

18 июля 1944 г.

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Чрезвычайную Государственную Комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчико» и их сообщников от учителя Старцева Николая Александровича, год рождения 1910, проживающего в настоящее время в г. Петрозаводске по Полярной улице в доме 97

В начале октября 1941 г. финны захватили в плен почти всё население с. Косельга, Вознесенского района, в том числе граждан, эвакуированных из других мест. Я, инвалид, вместе со своей престарелой матерью и больной сестрой оказался в плену. Всё население села было выгнано из домов и всем было предложено ехать в г. Петрозаводск. Те, которые не желали покинуть своего насиженного крова, пристреливались на месте, и трупы убитых долгое время лежали в канавах. На утеху пьяных солдат и офицеров оставили несколько молодых девушек, под видом работы в прачечных.