Фриц Гаузе - Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города

Музыка являлась необходимой составной частью княжеской репрезентации. Поэтому Альбрехт создал придворную капеллу из певцов и инструменталистов. Для Замковой церкви он распорядился построить новый орган и нанял придворного органиста. Очень популярным инструментом была в то время лютня. На ней часто играли и при кёнигсбергском дворе; известнейший лютнист того времени, Валентин Грефф, по прозвищу Бакфарк, три года состоял на службе у герцога.　

Придворных поэтов и театра ещё не было, но бродячие труппы артистов, а также студенты и ученики зачастую показывали при дворе своё искусство. Особенно популярными были постановки «Каждого человека» {42} 42 «Каждый человек» («Всякий человек») — распространённая в Европе ⅩⅤ-ⅩⅥ вв. пьеса назидательного жанра моралите, в которой посредством известной притчи об испытании друзей проводится религиозная идея спасения души добрыми делами и верой. Существовало несколько вариантов этой темы в ⅩⅥ в., среди прочих пьеса Ханса Сакса «Комедия о богатом умирающем»; в новейшее время обработка X. фон Гофмансталя «Jedermann». .　

Реформация, Возрождение и эпоха Гуманизма составляли своим трёхзвучием аккорд времени. Все три направления получили своё развитие и в Кёнигсберге, особенно при дворе. Альбрехт не был учёным человеком, но относил себя к приверженцам гуманистической учёности и стремился до глубокой старости к знаниям. Гуманистами были реформаторы (за исключением неотёсанного Амандуса), духовные и светские советники герцога, университетские профессора и придворные врачи. Отношение Альбрехта к своим лейб-медикам Базилиусу Аксту, Иоганну Бреттшнайдеру, Андреасу Аурифаберу, Валериусу Фидлеру и Матиасу Стойусу основывалось на доверии. От случая к случаю герцог приглашал ко двору и не местных врачей. Так, в 1541 году Николай Коперник по просьбе Альбрехта несколько недель находился в Кёнигсберге для лечения герцогского советника Георга фон Кунхайма. Коперник в то время был широко известен и как врач, и как астроном.　

Придворного астролога Альбрехт при себе не держал. Но он проявлял живой интерес к зарождавшимся естественным наукам, к которым относилась и астрология. Состоявшие с ним в дружбе математики и астрономы снабжали его гороскопами и предсказаниями, в которые он, как и многие его современники, верил. Старейший кёнигсбергский календарь составил Иоганн Карион, придворный астролог курфюрста Бранденбургского, в 1537 году.　

У Альбрехта было открытое сердце для всех, кого преследовали как приверженцев учения Лютера, и предоставлял им убежище в своей стране. Особенно после Аугсбургского интерима {43} 43 Интерим (от лат. interim: между тем) — временное постановление для упорядочения религиозных отношений между католиками и протестантами при императоре Карле Ⅴ. Всего было три интерима: первый назывался Регенсбургский интерим (1541 г.) и отвечал по многим пунктам интересам Реформации; второй — Аугсбургский интерим (1548 г.), был написан совершенно в католическом духе и должен был заставить протестантов снова подчиниться старой церкви. Многие лютеранские князья его не приняли. В католических землях лютеране преследовались и изгонялись; в 1549 г. был принят третий — Лейпцигский, в составлении которого принимал участие Меланхтон. в Пруссию перебрались профессора, священники и педагоги из многих земель Германии. Предпочтение отдавалось голландцам, которые по причине своего вероисповедания вынуждены были покинуть свою Родину. Хотя ревностные лютеране и подозревали их в ереси, герцог всё же брал их под защиту. Как купцы и ремесленники, они способствовали укреплению экономических связей, существовавших в то время между Нидерландами и Пруссией — голландцы стали преемниками ганзейских купцов на Балтике, — как гуманисты они стали гордостью двора и университета, как например, Вильгельм Гнафеус и Иоганн Кампинге. Беженцев из Польши и Литвы, покидавших свою Родину из-за веры, герцог также принимал и обеспечивал работой в своей стране. Обителью муз, как многие итальянские дворы того времени, Кёнигсберг не стал, хотя герцог стремился привлечь сюда поэтов и ораторов. Знаменитый гуманист Кротус Рубеанус всё же несколько лет состоял в должности герцогского личного секретаря, но вернулся потом назад в Германскую империю и в лоно католической церкви. После него самой яркой звездой на литературном небосклоне Кёнигсберга являлся Сабинус.　

Сам Альбрехт не был латинистом, но проявлял живой интерес к историческим и генеалогическим научным трактатам и книгам вообще. Он покупал много книг у кёнигсбергских книготорговцев, а также через своих агентов и в Германии, оказывая некоторым содействие, оплачивая затраты на печатание. Он основал две библиотеки: личную, разместившуюся в пристройке к воротам и насчитывавшую свыше 650 томов, и публичную в замке, имевшую 3400 произведений, для обслуживания которых принимал на службу библиотекарей. Известнейшими из них были Полифем из Голландии и географ Генрих Цель, составивший первую географическую карту Пруссии, напечатанную в 1542 году. Позднее герцогским библиотекарем стал Маттиас Мениус, составлявший календари и астрологические предсказания и бывший к тому же крупным астрономом. В дворцовом парке, на месте которого позже была площадь Парадеплатц, он в 1584 году вместе с помощником астронома Тихо Браге так точно определил широту Кёнигсберга в 54 градуса и 44 минуты, что Бесселю позднее понадобилось поправить её лишь на 70 секунд.　

Герцог хотел покупать столь любимые им книги не только за пределами Пруссии, но стремился их издавать в собственной стране. Он подтолкнул Ханса Вайнрайха к созданию первой кёнигсбергской книгопечатной мастерской. В 1524 году здесь из-под пресса вышло в свет первое издание; с тех пор Кёнигсберг слыл городом хорошего книгопечатания. Экономической базой типографии служили, конечно же, не только заказы двора, но в ещё большей степени это были потребности университета, городской администрации и церкви. Печатались государственные и церковные уставы, трактаты и проповеди, а также всякого рода евангелические сочинения. Особо следует отметить издание первого немецкого евангелического песенника в 1527 году. Значение типографии Вайнрайха для Реформации в Пруссии едва ли можно переоценить. И всё же она была не в состоянии удовлетворить все потребности. Поэтому знаменитейший печатник эпохи Реформации, Ханс Люффт открыл в 1549 году возле пруда Шлосстайх филиал своего всемирно известного виттенбергского предприятия, который выполнял функции придворной и университетской типографии. Привилегия перешла впоследствии от него к зятю, лейб-медику Андреасу Аурифаберу. В 1553 году обе типографии в результате волнений, вызванных учёным-теологом Осиандером, пришли в упадок. Вновь помог герцог. Он пригласил из Нюрнберга в Кёнигсберг печатника Иоганна Даубманна, который до своей смерти в 1573 году печатал книги на немецком, латинском, польском, литовском и прусском языках. Иноязычные издания в первую очередь предназначались для укрепления лютеранства в тех общинах Пруссии, где проповеди читались на прусском, мазурском и литовском языках. Одновременно они служили распространению евангелического вероисповедания в Польше и Литве. Что касается литовского, то кёнигсбергские издания вообще являлись первыми печатными публикациями на этом языке. Они решающим образом способствовали подъёму литовского языка на уровень письменного. Типографию Даубманна в наследство получил его зять Георг Остербергер из Франконии. Несмотря на то, что он был секретарём герцогской канцелярии, он всё же получил печатную привилегию. За исключением нескольких недолго просуществовавших непривилегированных, так называемых потайных печатен, типография Даубманна-Остербергера была единственной в герцогстве. Бумагу для нужд администрации и типографии необходимо было закупать за границей, сначала в Брюгге и Антверпене, а затем в Равенсбурге, Нюрнберге и Дрездене. Построенная в 1524 году у Виррграбена неподалеку от Кёнигсберга бумажная фабрика из-за частой нехватки воды была малопроизводительной.