Фриц Гаузе - Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города

Как в своё время гохмейстер Фридрих привлёк своих саксонских, герцог Альбрехт — франконских, Мария Элеонора — юлихских земляков, так вместе с герцогом Георгом Фридрихом в Кёнигсберг ко двору для управления государством прибыли многие ансбахцы. Они стали помощниками в деле, которое Георг Фридрих теперь начал. В своих франконских сословных землях и в своём силезском герцогстве Егерндорф герцог зарекомендовал себя способным суверенным правителем. Накопленный там опыт он применил в Пруссии. Не было ни одной области управления, экономики или культуры, в которой он не принимал бы деятельного и инициативного участия. Вместе с земляками-ансбахцами он организовал франконскую канцелярию, действовавшую наряду с прусской. И точно так же в замке существовало два двора: прусский Марии Элеоноры, находившийся в известной степени в тени, и франконский Георга Фридриха и его супруги.　

Так как замок стал мал для двух дворов общей численностью около 700 человек, земельных властей и канцелярий, Георг Фридрих полностью перестроил и расширил его западное крыло. Архитектором был Блазиус Берварт из Вюртемберга, который участвовал в сооружении замков в Тюбингене и Штуттгарте, а позднее по заданию Георга Фридриха и в перестройке крепости Плассенбург.　

Залы для торжеств в западном крыле украсил лепными украшениями Ханс Виндраух, который работал и в датских королевских замках. Банкетный зал размером 18x83 метра находился над церковным помещением и являлся самым большим для своего времени. В 1711 году его ошибочно назвали «Залом московитов», от названия помещения северного крыла замка, которое раньше именовалось покоями московитов.　

Авторитет Георга Фридриха как правителя утверждался во всех областях. Он реформировал придворный суд, привёл в порядок церковные дела, придал новые силы пришедшему в упадок университету. Три старые городские школы и далее оставались в подчинении муниципалитетов. Однако направляющая рука герцога чувствовалась и здесь, когда он в 1585 году подверг их основательной проверке. Подробные протоколы этого посещения дают хорошее представление о том, как была организована внутренняя жизнь школ, как инсценировались школьные комедии, как проводились праздник св. Григория и похороны.　

Свою суверенную власть над бюргерским сословием Георг Фридрих утверждал во многих правовых спорах, в решении налоговых вопросов и конфликтов, разгоравшихся по поводу распределения компетенций. Когда город в 1596 году запретил вывоз зерна, чтобы удержать низкие цены на ячмень для пивоварения, герцог поучал из Ансбаха: «Вам вменяется в обязанность хорошо управлять городом, но не господствовать по своему благорасположению над реками, торговлей и развитием порта». В этих словах прослеживается переход от сословного управления к абсолютистскому государству. Показательны и слова, которыми магистрат в 1595 году пытался навязать новый порядок в ношении одежды: «Кто противится такому порядку, тот вызывает на себя гнев Божий и возмущение святых ангелов на небе, тот не может по-настоящему молиться, потому что он противопоставляет себя власти, тот живёт с нечистой совестью и находится на плохом счету у всех благочестивых христиан, и если он не кается в грехах, его ожидает мирское и вечное наказание».　

При всём том, что он осознавал себя правителем, Георг Фридрих легко находил общий язык с кёнигсбержцами. Он участвовал в их праздниках, танцевал с бюргерскими девушками. Своим добросердечием, а ещё более благодаря заказам, раздаваемым двором, как и во времена Альбрехта, он завоевал немало сторонников в среде купечества.　

Раздачей новых грамот, особенно ремесленным цехам в слободах, Георг Фридрих способствовал развитию ремёсел, хотя цехи своей мелочной политикой личных интересов и доставляли ему много хлопот. Акты того времени полны споров цехов между собой и против «чердачных зайцев». При этом, под предлогом справедливого порядка, речь шла о равномерном распределении заработков («питания»), то есть о гарантированном властями существовании каждого члена цеха. Личная инициатива и свободная конкуренция были нежелательны, их следовало исключать, так как они подрывали заведённый порядок. Несмотря на политику корпоративного своекорыстия экономика процветала. Праздники ремесленников никогда не отмечались так весело, как во времена барокко, когда почитались роскошь и наслаждения. Эти праздники, о которых мы знаем по картинам и стихам, не зависели от времени года, а проводились по особым поводам. Так, например, танец плотников с топорами, танец ножовщиков с мечами и парусная регата были показаны 7 ноября 1589 года при посещении Кёнигсберга королём Сигизмундом Ⅲ. Позднее, в 1594 году, парусная регата состоялась ещё раз, возможно, и в 1613 году; в знак приветствия нового столетия в 1601 году снова были показаны танцы с топорами и мечами. По своему ритуалу они походили на те, которые танцевались и в других немецких городах.　

Далеко за пределы Кёнигсберга разнеслась слава о длинной колбасе и больших батонах с изюмом. «Праздник длинной колбасы» проводился восемь раз, наиболее весёлым он был на Новый 1601 год. Если в 1520 году колбаса имела длину лишь в 41 локоть, то в 1601 году она достигла невероятных размеров — 1005 локтей. Три мастера и 87 подмастерьев потратили на её изготовление 81 свиной окорок и 18 фунтов перца. 103 подмастерья в праздничной одежде несли на плечах колбасу весом в 885 фунтов. Со знамёнами и музыкой шествие двигалось от постоялого двора мясников к замку, где часть колбасы, длиною в 130 локтей, передали в качестве новогоднего подношения земельному властителю. Далее колонна направилась к бургомистрам трёх городов. Закончилось шествие около постоялого двора пекарей в Лёбенихте, где мясники и пекари вместе съели значительный остаток колбасы и много другой еды. Пекари брали реванш на Крещение, когда они приносили к постоялому двору мясников большие батоны с изюмом или калачи. Они были высотой в пять локтей, испечены из двенадцати четвериков пшеничной муки и двух фунтов аниса и украшены коронами, звёздами и гербами из пряничного теста.　

Некоторые праздники проводились по определённым дням года. 1 мая пивовары и солодильщики вместе со своими жёнами в праздничных одеяниях проходили стройной колонной от кнайпхофского гемайнгартена через все три города и Россгартен и выходили к Марауненхофскому лесу, праздновали там всю ночь напролёт, и в полдень следующего дня возвращались обратно в город.　

Неизвестно происхождение праздника пива, который проводился в день Вознесения во дворе замка. Он не походил на праздники ремесленников, не являлся и всенародным, хотя его ошибочно связывали с мнимым подвигом Ханса Саганского. Просто обербургграф приглашал около 300 граждан Кнайпхофа в замок на трапезу и круговую чарку, где пробовали и новое замковое пиво. Во время торжества пили также вина, съедали огромное количество мяса, птицы, рыбы и яиц. На этот праздник граждане Кнайпхофа во главе со своим бургомистром тоже проходили стройной колонной через рыночную площадь Альтштадта и поднимались по замковой лестнице к замку. Вечером менее стройной колонной шли обратно. Праздник пива по преданию проводился уже во времена Ордена. В последний раз он устраивался в 1619 году.