Александр Снисаренко - Курс - море мрака

Быстро развивается новая наука — кибернетика, наука судовождения (от греческого χυβερυητης — "кормчий", "рулевой"). Она требует систематических и навигационных знаний и инструментов, и их появление не заставляет себя ждать. Анаксимандр изобретает географическую карту и солнечный компас (гномон). Во времена Птолемеев появляются квадрант, армиллярная сфера, астролябия. Китайцы пользуются магнитным компасом. Инструменты пока еще неуклюжи, примитивны, но свое назначение выполняют исправно. Однако еще долго ночью по старинке определяли путь по звездам. "Финикийские мореплаватели делают это по Малой Медведице, а остальные люди — по Большой", — сообщает римский историк Арриан (7, VI, 26, 4). Греческий доксограф ("популяризатор чужих мнений") III в. Диоген Лаэртский упоминает, что ученые александрийской школы приписывали "открытие" Малой Медведицы греческому философу VII–VI вв. до н. э. Фалесу, которого они считали финикийцем. Ориентирование по Большой Медведице и другим звездам известно еще Гомеру. Позднее появляются периплы — своего рода лоции. Это отчеты об экспедициях с указанием важнейших береговых пунктов, ориентиров, расстояний между ними и т. п. Диоген Лаэртский донес до нас название несохранившегося сочинения философа и путешественника Демокрита (V–IV вв. до н. э.) "Плавание вокруг океана", которое, видимо, следует признать одним из первых греческих периплов.

К сожалению, древние народы увековечивали на стелах и вазах только боевые корабли — предмет гордости и славы каждой уважающей себя державы, претендовавшей на звание морской. Мы можем представить, как выглядел корабль Одиссея, но понятия не имеем о кораблях Гимилькона или Пифея. Возможно, они были похожи на те, какие находят археологи на дне Средиземного моря. Ведь торговые корабли, к которым предъявлялось, по существу, единственное требование — надежность, претерпели гораздо меньшие изменения по сравнению со своими воинскими собратьями.

Итак, мореходство становится профессией. Профессией отчаянных. Профессией отверженных. Греческий поэт IV–III вв. до н. э. Фалек предостерегал (2, с. 211):

Это написано много лет спустя после плавания "Арго", экспедиций Ганнона Карфагенянина и Гимилькона. Ничуть не безопаснее было мореходство и еще несколько веков спустя.

советовал греческий поэт I в. Автомедонт (2, с. 300). Мало что изменилось за 500 лет. Разве что судоходство стало сезонным: многовековые наблюдения обеспечили относительную безопасность плавания в благоприятные периоды и предостерегали против выхода в море "не вовремя". В эпоху Александра Македонского, пишет Арриан, знали, что, когда дуют летние этесии (пассаты)" которые турецкими моряками называются "мелтем", плавать опасно [2]. Нужно дождаться зимы, т. е. "с захода Плеяд (первая декада ноября. — А. С. ) и до солнцеворота", когда муссон изменяет направление и "начинают дуть мягкие ветры, при которых можно идти на веслах и пользоваться парусами" (7, VI, 21, 2–3). Самыми опасными периодами для мореходства были июль — сентябрь и февраль — май (в первой декаде мая восходили Плеяды).

Обратили внимание греки и на то обстоятельство, что время ветров совпадает не только с наступлением определенных сезонов, но и с появлением на небе вполне конкретных звезд. Диоген Лаэртский приводит явно легендарное мнение о том, что Фалес написал трактат "Судоводная астрономия". Уже сам Диоген с сомнением оговаривается, что иногда это сочинение приписывается Фоку Самосскому, о котором мы вообще ничего не знаем, кроме имени. Возможно, эта легенда — отголосок другой — что Фалес был современником Гомера. Гомеру уже известно, например, что Сириус — "звезда вредоносная" (11, XI, 62) [3]. Это наблюдение — одна из первых ласточек. К III–II вв. до н. э. моряки имели уже достаточно прочную систему навигационных знаний. Александрийский поэт и ученый Арат, которого с полным правом можно назвать "отцом мореходной астрономии", как Эвдокса мы считаем основоположником астрономии научной, систематизировал и описал звездное небо, не забыв при этом указать, какие светила предвещают хорошую погоду, а какие плохую. Арат, в частности, пополнил перечень "вредоносных звезд" Арктуром, чей восход грозил морякам бедой. Период между восхождениями Сириуса и Арктура греки выделили в особый сезон — это было время сбора плодов (от конца июля до начала сентября). Так люди Земли шаг за шагом осваивали сложное здание Вселенной.

Следует, правда, оговориться, что греки, а вслед за ними и римляне, обобщая свои знания, имели в виду судоходство прежде всего в хорошо изученном Средиземном море (и те и другие называли его "Нашим морем"). Безопасность плавания в нем зависела не столько от познания опасностей природных, сколько от умения ускользнуть от нападения многочисленных пиратов, которыми кишело Средиземноморье и которые довели свои корабли, преимущественно легкие гемиолы, до такой степени совершенства, что стали благодаря им подлинными властителями моря.

Особенно славились иллирийские, киликийские, критские, финикийские, самосские и сицилийские "мужи, промышляющие морем". Из эпоса мы знаем о пиратских наклонностях аргонавтов, Одиссея, Энея. Жители Коса хотели помешать высадке на свой остров Геракла, возвращавшегося из-под Трои, приняв его флот за пиратский, и герою пришлось с боем расчищать себе дорогу. Похожая история произошла на другом острове. Критские мифы рассказывают, как Алтемен, сын царя Катрея и внук Миноса, переселившийся на Родос, помог своим новым согражданам надолго отбить у пиратов (у чужих пиратов) охоту грабить остров. И когда на горизонте показался критский флот, среди которого был корабль Катрея, спешившего повидаться с сыном после многолетней разлуки, Алтемен, прекрасно разбиравшийся в повадках пиратов, резонно рассудил, что это очередной набег эвпатридов удачи, и в схватке убил не узнанного им отца. Вероятно, у Алтемена были веские основания для боя с соотечественниками.

возмущался в III в. до н. э. грек Леонид Тарентский (2, с. 243).

Это написано тогда, когда на Средиземном море решалась судьба Карфагена, когда Рим готов был стать мировой державой. К тому времени пиратство имело давние и прочные традиции. Для критян — островного народа — оно стояло на первом месте, и они довели его до высокого профессионального уровня.