Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

01ч 23м 45,46,47с - подъем уровня в БС (слева) с минус 350 до минус 330 мм, справа - нет данных на это время.

Срабатывание ГПК начинается с давления в БС равного 75 кгс/см 2. По данным ДРЕГ (цикл №137Д, в интервале 01ч23м45с - 47с давление в БС на правой стороне поднялось до 88,2 кгс/см 2, а на левой стороне до 75,2 кгс/см 2. Это значит, что в промежутке времени между 45-й и 47-й секундами (длительность этого цикла ДРЕГ) уставки срабатывания ГПК были превышены и ГПК работали. В этом же цикле ДРЕГ отметил срабатывание БРУ-К1 (уставка срабатывания равна 71,5 кгс/см 2).

В интервале 01ч 23м 45-47с программой ДРЕГ было зафиксировано снижение до нуля циркуляции воды через выбегающие ГЦП и, как минимум, на 35-40% через остальные ГЦН Это могла сделать только противосила, превышающая давление в напорном коллекторе ГЦП и направленная со стороны активной зоны. С этого момента, вероятно, и начались мощнейшие гидроудары в КМПЦ, которые сотрясали не только оборудование, но и здание.

01ч 23м 47с - сигналы «неисправность измерительной части» АР-1,2.

01ч 23м 48с - дальнейший рост давления в БС и уровня в БС (слева минус 300, справа - недостоверно, на уровне +500).

01ч 23м 49с - (цикл №138Д) зафиксировано появление сигнала

К06Ь005 =1, который расшифровывается как «повышение давления в реакторном пространстве (РП) до 0,15 кгс/см 2» (в результате разрыва одного или нескольких технологических каналов).

Примечание: В качестве вторичного показывающего и сигнализирующего прибора о повышении давления в РП использовался КПД 1-517 со шкалой 0- 0,4 кгс/см 2и временем пробега шкалы 5 с. Уставка АЗ по давлению в РП была равна 0.15 кгс/см 2, время достижения этой уставки было оценено в

1,5 с [18]. Т.о., приход скачка уплотнения к датчику от разрушившихся труб ТК, без учета времени распространения волны давления в РП, должен быть отнесен к промежутку времени между 01.23.47 и 01.23.48.

01ч 23м 49с - сигнал «нет напряжения = 48 в», сигналы «неисправность исполнительной части 1АР, 2АР»;

Последний цикл ДРЕГ, который был записан “Скалой”, закончился в

01ч 23м 49с. Далее произошло отключение всего оборудования “Скалы”, что можно объяснить обесточиванием секций надежного питания ННА, на которые были подключены потребители первой категории. Цикл №138Д

охватывает интервал в две секунды, с 47 по 49-ю. Поэтому обесточивание потребителей первой категории следует считать случившимся в двухсекундном интервале, но не позднее 01ч 23м 49с.

01ч 24 мин - сделана запись (в оперативном журнале СИУРа) о сильных ударах, и о том, что стержни СУЗ остановились, не дойдя до нижних концевиков; выведен ключ питания муфт.

С 01ч 23м 48с до 01ч 40м 35с - программа ДРЭГ не работала (16м 47с) из-за исчезновения электропитания. Погасло освещение. Парный вариант работы «Скалы» был включен в 01ч 36м.

Трегуб Ю.Ю. [13]: «БЩУ дрожал. Но не как при землетрясении. Если посчитать до десяти секунд - раздавался рокот, частота колебаний падала.

А мощность их росла. Затем прозвучал удар. Я, из-за того, что был ближе к турбине, посчитал, что вылетела лопатка. Но это просто субъективное, потому что я ничего такого никогда не видел <...> Киршенбаум крикнул: «Гидроудар в деаэраторах!» Удар этот был не очень. По сравнению с тем, что было потом. Хотя сильный удар. Сотрясло БЩУ. И когда СИУТ крикнул, я заметил, что заработала сигнализация главных предохранительных клапанов. Мелькнуло в уме: «Восемь клапанов <...> открытое состояние!» Я отскочил и в это время последовал второй удар. Вот это был очень сильный удар. Посыпалась штукатурка, все здание заходило <...> свет потух, потом восстановилось аварийное питание. Я отскочил от места, где стоял, потому что ничего там не видел. Видел только, что открыты главные предохранительные клапаны. Открытие одного ГПК -это аварийная ситуация, а восемь ГПК - это уже было такое <...> что-то сверхъестественное <...> Единственное - у нас была надежда, что это ложный сигнал в результате гидроудара.

Все были в шоке. Все с вытянутыми лицами стояли. Я был очень испуган. Полный шок. Такой удар - это землетрясение самое натуральное. Правда, я все-таки считал, что там, возможно, что-то с турбиной. Столярчук крикнул: «Включите аварийную подпитку деаэраторов!» Поскольку Акимов был занят, все заняты, я выполнил эту команду. Побежал открывать <...> открыл. К арматуре панелей безопасности - она обесточена. Акимов дает мне команду открыть ручную арматуру системы охлаждения реактора. Я вам говорил, какая у него арматура... Кричу Газину - он единственный, кто свободен, все на вахте заняты: «Бежим, поможем». Выскочили в коридор, там есть такая пристройка. По лестнице побежали. Там какой-то синий угар <...> мы на это просто не обращали внимания, потому что понимали, насколько все серьезно <...> свое задыхание я ни во что не ставил <...> По лестнице на 27 отметку выскочили, язык уже не глотает, нас потом расспрашивали, мы начали

потом понимать, что к чему <...> Примчались. Я был впереди, я эти помещения знал как дважды два. Дверь там деревянная. Только я выхватил дверь - она была, видимо, набухшая - как меня сразу ошпарило паром. Я туда сунулся, чтобы внутрь войти, но не выдержал дальше - там находиться невозможно было.

Я вернулся, доложил, что помещение запарено. Здесь появился начальник смены Перевозченко. Схватил меня и говорит: «Пошли на улицу, увидишь, гидробаллоны развалились». Я выскочил на улицу, реально помню, что рядом были Ювченко и Перевозченко. Вижу: эти гидробаллоны огромные - как спички, валяются внизу...

Потом <...> а, вот что было. Как только я это доложил, СИУБ кричит, что отказала арматура на технологических конденсаторах. Ну, опять я - я ведь свободен. Надо было в машзал <...> Нашел старшего оператора <...> но тут, конечно, что я увидел <...> В машзал нельзя было проскочить через дверь. Я открываю дверь - здесь обломки, похоже, мне придется быть альпинистом, крупные обломки валяются, крыши нет <...> Кровля машзала упала - наверно, на нее что-то обрушилось <...> вижу в этих дырах небо и звезды, вижу, что под ногами куски крыши и черный битум, такой <...> пылевой. Думаю - ничего себе <...> откуда эта чернота? Такая мысль. Это что - на солнце так высох битум, покрытие? Или изоляция так высохла, что в пыль превратилась? Потом я понял. Это был графит.

Я взял Перчука с собой, и мы начинаем открывать арматуру на технологическом конденсаторе. Позже на третьем блоке мне сообщили, что пришел дозиметрист и сказал, что на четвертом блоке 1000 микрорентген в секунду, а на третьем - 250 <.. .>

Встречаю Проскурякова в коридоре. Он говорит: «Ты помнишь свечение, что было на улице?» - «Помню». - «А почему ж ничего не делается? Наверно, расплавилась зона...» Я говорю: «Я тоже так думаю. Если в барабан-сепараторе нет воды, то это, наверно, схема «Е» накалилась, и от нее такой свет зловещий».