Рональд Кларк - Рождение бомбы

«Первое, что мы попробовали,— рассказывает Карти,— было «голландское полотно», как его, кажется, называют,— очень тонкая медная сетка с несколькими сотнями отверстий на дюйм. Эти отверстия, конечно, значительно больше тех, которые мы использовали позже, но нам казалось, что на этом материале можно испробовать различные варианты рабочих процессов». Далее следовало найти подходящий материал для испытаний, так как гексафторид урана, от которого, как предполагали, можно в конечном счете отделить два изотопа, имелся лишь в малых количествах и с ним чрезвычайно трудно работать. «Нужен был такой материал, который имел в своем составе компоненты двух совершенно различных молекулярных весов,— говорит Карти. — Мы решили воспользоваться смесыо водяного пара и углекислоты, другими словами, чем-то очень напоминающим обычную комбинацию «сода — вода». Эта смесь проходила сквозь элементарные мембраны при различных условиях после того, как Армс собственноручно отбил молотком «голландское полотно» так, что его отверстия стали еще меньше. Эксперименты повторялись в надежде найти на основе принципа «пробуй — ошибайся, ошибайся — пробуй» наиболее подходящие размеры отверстий».

Эти эксперименты продолжались все лето 1940 г. Они не имели правительственной поддержки. Сведения об экспериментах дошли до властей вскоре после того, как был создан «Мауд Комитти». В это время Пайерлс нуждался в ученом, который мог бы перевести его теоретические познания изотопов в планы практического решения проблемы. Эта проблема казалась наиболее сложной задачей химической технологии, которую когда-либо рассматривал человек. Ф. Симон, очевидно, был именно тем человеком, который смог бы выполнить эту работу. Вскоре Пайерлс отправился в Ливерпуль к Чедвику — выдающемуся и авторитетному ученому, который всегда мог преодолеть предубежденность государственных чиновников или потребовать от официальных инстанций людей или материалов.

Чедвик согласился с тем, что Симона следует включить в дело. Его пригласили, и он, по-видимому, сумел убедить официальные инстанции тем, что данная проблема была у него уже почти решена. С этого момента, как мы увидим, статус оксфордской группы упорядочился, и были предоставлены средства на расширение ее работ. В то же самое время проф. У. Хэворт и возглавляемая им группа сотрудников в химическом отделе Вирмингамского университета получили задание исследовать чисто химические проблемы, имеющие отношение к разделению изотопов. К концу лета 1940 г. исследования велись, таким образом, по трем главным направлениям. Однако до того, как был достигнут определенный прогресс, из Соединенных Штатов пришла взволновавшая всех статья Г. Кистяковского, специалиста по взрывчатым веществам (в 1960 г. он стал советником президента США). Ее вывод вкратце был таков: если бомба и взорвется, то эффект окажется значительно меньшим, чем ожидают.

Было очень важно знать, правильна эта теория или нет. Для начала исследовали результаты громадного взрыва во время первой мировой войны, когда внезапно семь тысяч тонн взрывчатки взорвалось в порту Галифакс. Однако два фактора делали спорным любой вывод на материалах этого бедствия. Один заключался в том, что записи о происшествии носили случайный характер, без какой-либо последующей научной проверки. «Кроме того,— объясняет Томсон,—семь тысяч тонн находились на нескольких кораблях, и трудно было ожидать, чтобы одинаковые результаты могли получиться от взрыва, происшедшего в совершенно других условиях».

Оставался неофициальный путь, которым «Мауд Комитти» отлично мог воспользоваться. Во всей Британии был единственный человек, способный исследовать эту проблему,— проф. Дж. Тэйлор, игравший в свое время важную роль в разъяснении проблем, позволивших разработать радар.

«Я работал в различных комитетах по заданиям министерства снабжения, которые имели дело с вопросами эффективности обычных химических взрывчатых веществ,— рассказывает Тэйлор.— Однажды за завтраком в Атенеуме сэр Джордж Томсон сказал мне о возможности выделения очень большого количества энергии в виде взрыва, и я догадался, что речь шла о ядерном делении. Сэр Джордж спросил меня, каковы мог>т быть механические эффекты такого взрыва».

Эта проблема рассматривалась Тэйлором в написанной им вскоре статье, озаглавленной «Образование ударной волны взрывом высокой интенсивности». Механическая эффективность обычной бомбы определяется мгновенным выделением большого количества газа, находящегося в ограниченном объеме при высокой температуре. Практически вопрос, требовавший ответа, формулировался так: будет ли получен подобный эффект, если высвобождаемая энергия в высококонцентрированной форме не сопровождается образованием газа? Ответ, данный сначала лично Томсону, а затем в статье, сводился к следующему: «Не совершенно одинаково, но довольно подобно». Вывод из работы Тэйлора говорил, что «атомная бомба как источник ударной волны была бы только наполовину так же эффективна, как сильно взрывчатое вещество, выделяющее то же количество энергии».

Убеждение, что противник мог первым изготовить бомбу, заставляло людей неуклонно заниматься экспериментами и вычислениями.

В середине лета произошло небольшое, но многозначительное событие. Пайерлс, приехав из Бирмингема в Лондон, встретил в правительственных служебных помещениях Линдеманна, который в качестве специального советника при новом премьер-министре присутствовал лично на многих заседаниях «Мауд Комитти» или посылал туда своего представителя.

В то время было уже ясно, что Британию ожидает вторжение. В этом случае будущее таких люден, как Пайерлс, становилось более чем мрачным, и вряд ли можно было надеяться, что они переживут немецкую оккупацию. «Я передал Линдеманну копии различных статей, которые мы подготовили в Бирмингеме, и просил его позаботиться, чтобы в случае вторжения эти статьи были пересланы кому-нибудь в Канаде или в Соединенных Штатах, кто мог бы их использовать»,— вспоминает Пайерлс.

На Линдеманна это особенного впечатления не произвело. Он редко проявлял энтузиазм по поводу идей, автором которых не был. В то время он считал маловероятным, что урановая бомба окажет воздействие на ход войны. Молчаливое согласие Линдеманна на продолжение работ над бомбой было частично результатом того, что они выполнялись главным образом людьми, национальность которых лишала их возможности участвовать в других военных работах.

Пайерлс оставил свои документы Линдеманну.

Недолго пришлось Жолио-Кюри и его коллективу работать с тяжелой водой в Коллеж де Франс: им помешало наступление немцев. За шесть дней противник заставил капитулировать Голландию