Алексей Богатуров - Системная история международных отношений. Том первый. События. 1918-1945

17 марта советское правительство, в котором наркомом иностранных дел еще оставался Литвинов, веривший во взаимодействие с западными демократиями и поддерживавший соответствующие надежды Сталина, предложило созвать конференцию, чтобы обсудить меры по предотвращению дальнейшей германской агрессии. Чемберлен публично отверг это предложение в палате общин. По сути, Москва предлагала то, к чему Лондон был совершенно не готов: модифицировать Версальскую подсистему международных отношений — на антигерманской основе, допустить СССР в европейскую политику. Чемберлен по-прежнему верил, что Версальский порядок удастся спасти ценой минимальных потерь.

Чехословакия была следующим пунктом в списке территориальных амбиций Гитлера. Но, твердо намереваясь присоединить всю Чехословакию к рейху, из тактических соображений Гитлер решил провести аннексию в два этапа. На западе Чехословакии, в Судетах, проживало значительное (3,25 млн.) немецкое меньшинство, все более попадающее под влияние местной проберлинской партии.

Гитлер, стремившийся поглотить как можно больше территорий без европейской войны, сделал ставку на обеспечение прав судетских немцев. Решение проблемы он видел в одном — присоединение Судетов к рейху. Однако Гитлер понимал, что в одностороннем порядке, как с Австрией, дело решить не удастся.

Судетский вопрос отчасти вписывался в схему "умеренного" германского реваншизма, сложившуюся к тому времени в умах западных политиков, и это играло на руку фюреру. Однако Чехословакия была вписана в систему международных обязательств, подписав договоры с Францией, которая обязалась прийти ей на помощь в случае агрессии, и с СССР, который выступал на стороне Чехословакии после выступления Франции. Перед Гитлером стояла сложная дипломатическая задача. Отчасти ее решение облегчало то обстоятельство, что Чехословакия, даже за исключением Судет, не была этнически однородной. В Словакии существовало движение за автономию. Миллион венгров не питал особо нежных чувств к Праге, как и полмиллиона русинов.

В мае 1938 года разразился первый кризис. 20 мая генерал Вильгельм Кейтель направил Гитлеру новый вариант плана нападения на Чехословакию. По всей вероятности, по каналам разведки эта информация дошла до Праги, и в Чехословакии была объявлена частичная мобилизация. Послы Великобритании и Франции в Берлине предупредили германский МИД, что агрессия против Чехословакии означала бы европейскую войну. Гитлер испугался. Время для большой войны еще не пришло. По его распоряжению 23 мая чехословацкий посол в Берлине был информирован о том, что Германия не имеет агрессивных намерений в отношении Чехословакии.

Военное планирование, тем не менее, шло своим чередом. Однако если Гитлер решил пока что разработать более выигрышный дипломатический вариант, часть традиционной военной элиты Германии испугалась не на шутку: европейская война, как они справедливо полагали, приведет к поражению Германии. Сложился весьма аморфный заговор против Гитлера. После войны заговорщики будут по понятным причинам преувеличивать свою значимость, и сегодня не представляется возможным оценить их действительную сплоченность. Во всяком случае, 18 августа в Лондон прибыл их эмиссар генерал Эвальд фон Клейст, который встретился там с противниками политики умиротворения, в том числе с Черчиллем, и заявил следующее: Гитлер наметил дату вторжения в Чехословакию, германские генералы намерены предотвратить агрессию, но для этого необходима твердая позиция Великобритании; уступки с ее стороны Гитлеру выбьют почву из-под ног у заговорщиков. Слова Клейста были переданы Чемберлену, который проявил умеренное беспокойство, выразив, в то же время, изрядное недоверие Клейсту (за что Чемберлена, конечно, винить было нельзя). Он решил лично встретиться с Гитлером.

5 сентября 1938 г. президент Чехословакии Эдуард Бенеш, избегая конфронтации, принял все условия лидеров проберлинской партии в Судетах. Это было совсем не то, на что рассчитывал Берлин: агрессия против Чехословакии лишалась морального обоснования. По приказу из Берлина, переговоры с Бенешем были немедленно прерваны. 12 сентября Гитлер выступил в Нюрнберге. Уже определив 1 октября как дату вторжения в Чехословакию, он потребовал "справедливости" для судетских немцев. Французский кабинет, устрашенный перспективой вступления в конфликт на стороне Чехословакии, обратился к Великобритании с призывом договориться с Гитлером.

13 сентября Чемберлен предложил Гитлеру переговоры. Гитлер великодушно согласился на встречу на его территории, в Берхтесгадене: он хотел оттянуть начало европейской войны; в то же время оборонительная позиция Лондона ставила его в положение сильного.

15 сентября Чемберлен в первый раз встретился с Гитлером. Гитлер Чемберлена поразил. Фюрер заявил, что он хочет мира, но готов и к мировой войне из-за чехословацкой проблемы; ему сорок девять лет, и лучше, чтобы война пришла, пока он еще в расцвете сил. Впрочем, войны можно избежать, если Великобритания согласится на передачу Судет Германии на основе права наций на самоопределение. Чемберлен с облегчением пообещал провести консультации со своим кабинетом и с Францией. Ликующий Гитлер легко дал обещание не предпринимать военных действий до следующей встречи.

Пока Чемберлен лихорадочно обсуждал перспективы умиротворения Германии, Гитлер думал на два шага вперед, договариваясь с Польшей и Венгрией об их роли в конфликте. 21 сентября польское правительство, за год до своего военного поражения, потребовало от Праги проведения плебисцита в районе Тешена, в котором проживало польское меньшинство, и двинуло войска к границе.

18 сентября в Лондон спешно прибыли премьер Франции Эдуард Даладье и министр иностранных дел Жорж Боннэ. В ходе консультаций с британскими коллегами было решено, что территории, на которых проживало более 50 % немцев, должны отойти к Германии, и что Франция с Великобританией гарантируют новые границы Чехословакии от неспровоцированной агрессии. Чехословацких представителей в Лондон не пригласили, и Прага вынуждена была довольствоваться британско-французскими предложениями, переданными ей 19 сентября послами двух ведущих европейских демократий. Ответ чехословацкого правительства был твердым: если принять подобные условия, то рано или поздно вся Чехословакия будет поглощена Гитлером. Прага также напомнила Парижу о его обязательствах по договору о взаимопомощи. Чемберлен и Даладье холодно отвечали, что в таком случае Чехословакии предстоит разбираться в конфликте с Германией самой. Советские представители заявили, что СССР сдержит свое слово и придет на помощь Чехословакии, но, во-первых, СССР мог сделать это лишь после вмешательства Франции, а, во-вторых, для этого советским войскам надо было пройти по территории Польши, недружественной как Москве, так и Праге. Это четко понимали во всех столицах. Без союза с Францией советские гарантии не имели никакого практического значения. Бенеш, предпринявший все возможное для защиты суверенитета страны и оставленный на произвол судьбы, вынужден был покориться. 21 сентября Чехословакия приняла франко-британские предложения.