Вячеслав Кондрашов - Рихард Зорге

Таким образом, состав агентов-информаторов шанхайской нелегальной резидентуры, руководимой Рамзаем, расширился. От них поступало в Центр все больше разведданных, которые по радиосвязи передавались через Владивосток в Москву или переправлялись курьерами в Харбин, а оттуда на территорию СССР. В Разведуправление регулярно доставлялись оригиналы добытых документов или фотопленки с отснятыми секретными материалами. В резидентуре начала действовать небольшая фотолаборатория, где готовились материалы для отправки в Центр. Курьеру передавались 10–12 и более пленок.

Первое время всеми работами занимался сам Зорге: зашифровывал тексты радиограмм и фотографировал добытые агентами-источниками материалы. Вскоре, чтобы освободить Рамзая от этой кропотливой и занимающей много времени деятельности, Разведывательное управление прислало ему помощника. Прибывший в Китай польский коммунист Григорий Стронский (оперативный псевдоним Джон) стал выполнять обязанности шифровальщика и отвечать за все фотоработы.

Спустя некоторое время для усиления все более успешно работавшей резидентуры в Шанхай был направлен еще один советский разведчик — эстонец Карл Римм. Он служил в Красной армии, занимал высокую должность начальника штаба дивизии. Его боевой опыт, хорошее знание немецкого языка привлекли к нему внимание IV управления, и он был отобран для прохождения службы в военной разведке. После завершения курса специальной подготовки Римма назначили заместителем Рамзая, присвоив оперативный псевдоним Пауль. В Москве у него осталась жена Люба Ивановна Римм, которую спустя некоторое время Берзин также направил в Шанхай в качестве шифровальщика радиограмм Рамзая, так как их количество значительно возросло. Под псевдонимом Луиза она также вошла в состав резидентуры. Так закончилось формирование нелегальной группы советских военных разведчиков, работавших в Китае под руководством Рамзая.

Зорге продолжал активно вести вербовочную деятельность среди иностранцев, ему удалось привлечь к сотрудничеству жену немецкого архитектора Урсулу Кучински, проживавшую вместе с мужем в Шанхае. Ранее она вела партийную работу в Германии в интересах компартии, придерживалась прогрессивных взглядов. После ее изучения Рамзай прямо предложил ей работать на советскую военную разведку. Получив согласие, Рихард стал использовать ее квартиру для встреч со своими агентами-информаторами и для хранения в ней добытых источниками резидентуры материалов. Убедившись в надежности Урсулы, Зорге стал давать ей отдельные разведывательные поручения, а также использовать в качестве связной.

Рамзай сообщил в Центр о Кучински и рекомендовал направить ее в Москву для обучения в разведывательной школе. Он же предложил присвоить ей оперативный псевдоним Соня, которым она стала пользоваться во время своей последующей работы на военную разведку Красной армии. Оперативное чутье и талант Рамзая как разведчика подтвердились и в отношении Урсулы: после соответствующей подготовки она побывала еще в четырех командировках в качестве нелегала, в том числе резидента, и благополучно вернулась в СССР после окончания Второй мировой войны.

Зорге знал, что в Шанхае находилась группа Отдела международных связей Коминтерна, поддерживавшая контакты с представителями руководства Коммунистической партии Китая и компартий ряда других дальневосточных стран.

В ее состав входили несколько человек, включая немецкого коммуниста, которого Рихард знал по совместной работе в Германии, а затем в Исполкоме Коминтерна в Москве. Зорге однажды случайно встретил его в Шанхае, но профессиональных отношений друг с другом они не поддерживали. У коминтерновцев была отдельная связь со своим Центром в Москве, они решали вопросы оказания финансовой и организационной помощи КПК, выполняли другие специфические задачи, никак не связанные с разведывательной деятельностью Рамзая в Китае. Зорге несколько раз встречался со своим знакомым. Откровенно разговаривая с Рихардом, тот отмечал трудности своей работы в Китае из-за большого количества ненадежных лиц и провокаторов из числа местного населения, а также частого направления Коминтерном в страну слабо подготовленных и не знающих местную специфику сотрудников.

Вместе с тем общим в работе этих нелегальных структур в Шанхае являлось обеспечение безопасности своей деятельности, для чего был предусмотрен оперативный обмен любой настораживающей информации. Поэтому летом 1931 года после получения достоверных данных от своих местных источников Рамзай направил в Центр телеграмму, в которой просил Разведуправление сообщить Михаилу (один из руководителей Исполкома Коминтерна — Пятницкий, под руководством которого в свое время работал Зорге), что два его сотрудника, Генрих и Генриетта, арестованы. Существует опасность, что полицией найдены важные документы. Речь шла о руководителе группы ОМС X. Нуленсе и его супруге. О нем спецслужбы нанкинского правительства узнали от одного из руководителей КПК, захваченного ими.

Полиция Шанхайского иностранного сеттльмента действительно обнаружила в ходе обыска квартиры документы, подтверждавшие принадлежность Нуленса к Коминтерну. В связи с этим все сотрудники его группы были вынуждены срочно покинуть Китай, а заниматься этой проблемой в течение более года по указанию Москвы пришлось Рамзаю. Он собирал сведения об обстоятельствах провала, отслеживал перемещения арестованных по китайским тюрьмам, узнавал, какие обвинения им предъявлены, вел поиск адвокатов и лиц, которые за крупную сумму смогли бы обеспечить выезд арестованных из страны.

Зорге отправил в Центр 14 телеграмм с предложениями по вызволению Нуленса и его супруги, использовав для получения необходимой информации все свои связи и возможности. После того как в Шанхае вновь появились сотрудники Коминтерна, Рихард предложил Центру передать им всю последующую работу по арестованным. При этом он отметил, что участие в этом деле создает угрозу его раскрытия, так как он уже достаточно скомпрометирован из-за него в глазах полиции и иностранных спецслужб. Кроме того, дополнительная нагрузка не позволяла направлять основные усилия на решение разведывательных задач, поставленных IV управлением. В Москве согласились с предложением Зорге, и он до завершения своей командировки больше не занимался коминтерновскими делами. Он в очередной раз убедился, что работа в военной разведке более важна для Советского государства, чем задачи, решаемые ОМС Коминтерна.

Обстановка в Китае во второй половине 1931 года существенно осложнилась из-за агрессивных действий Японии на севере страны. Хотя этот район не входил в зону ответственности шанхайской резидентуры — она отвечала за центральные и южные районы Китая, — Рамзай стал направлять в Центр информацию о ситуации в зоне агрессии, полученную от своих японских источников. После начала в сентябре маньчжурского инцидента, в ходе которого Квантунская армия якобы в ответ на китайскую провокацию захватила этот регион, Зорге получил достоверные сведения, что эта акция была совершена армейским командованием без согласования с японским правительством. Такие вещи в то время были нередки из-за относительной самостоятельности военных в политической системе японского государства. В то же время действия Квантунской армии отвечали общей стратегии Токио в отношении установления господства над Китаем.