Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

Поллард также давал Эйтану шанс «перемоссадить» «Моссад» и осуществить план, направленный на расширение сферы деятельности «Лакама», показать, что он один может получить в Вашингтоне больше, чем поступало от ЦРУ и Пентагона.

Шеф «Моссада» Адмони с учетом имевшегося секретного соглашения 1951 года с ЦРУ отказался официально работать с агентом в самом сердце американского разведсообщества. Обе разведки поддерживали между собой повседневные контакты, в том числе по компьютерным каналам связи; дважды в год проходили официальные рабочие встречи, на которых проводился анализ обстановки в мире и уточнялись планы дальнейшего сотрудничества, исследовались возможности проведения совместных операций. Будет крайне неудобно — и это весьма отрицательно скажется на двусторонних отношениях, — если «Моссад» внедрит своего агента в разведку друзей, и будет еще хуже, если он провалится.

Тайный, беспардонный и прямой шпионаж двух разведок друг за другом официально считался недопустимым, но прожженные профессионалы с той и другой стороны знали, что это можно делать только очень осторожно и с соблюдением всех правил шпионского искусства. Те из американцев и израильтян, кто явно имел отношение к подобным операциям, считают, что главным приоритетом должно быть сокрытие истинных хозяев операции. Теоретически, если ЦРУ находит перспективного кандидата для вербовки в израильском разведсообществе, идеальный вариант заключался бы в том, чтобы этот агент вообще не знал, что он работает на американцев. Это должна быть вербовка «под чужим флагом», то есть агент будет верить, что он работает, например, на Швейцарию или Западную Германию, или еще на кого-то, кто платит деньги за его информацию.

Если же агент знает, на кого он работает, или соглашается работать только на Соединенные Штаты, то с ним, по крайней мере, не может иметь контактов резидентура ЦРУ в Тель-Авиве. Не должно быть никаких следов американской причастности, и все встречи должны проводиться в третьих странах. Работу с агентом обычно ведут какие-то другие резидентуры ЦРУ.

Более того, целесообразно использовать возможности других спецслужб. ЦРУ формально не должно иметь отношения к работе с американской агентурой внутри израильского разведсообщества, и ответственность за это должна быть передана другим членам американского разведсообщества. Соответственно, когда перед Израилем открываются возможности для шпионажа в США, «Моссад» может уступить эти возможности другому агентству, например «Лакаму».

Американская космическая и радиоразведка постоянно держала в поле зрения оборонные структуры Израиля. Соединенные Штаты также направляли в Израиль своих шпионов с конкретными заданиями по сбору информации об израильских военных, экономических и научных программах, включая ядерные проекты. Сразу же после ареста Полларда министр обороны Ицхак Рабин заявил, что в конце 1970-х и начале 1980-х годов Израиль выявил 5 американских шпионов в чувствительных областях промышленности, в частности в ядерной сфере. Один из них был занят сбором информации в принадлежавшей государству компании «Рафаэль» в районе Хайфы. Другим был американский ученый, работавший но программе научного обмена на ядерном исследовательском реакторе в Нахал Сорек, который был передан Израилю администрацией Эйзенхауэра. Выявленные шпионы были подвергнуты допросу, но достаточно гибкая правовая система Израиля дала возможность правительству выдворить их из страны, избегая конфликта и конфуза в отношениях с Соединенными Штатами.

В этих операциях, которые в силу их большой секретности никогда не признавались Вашингтоном, вышеописанный рецепт скрупулезно соблюдался. Американские оперативники приезжали в Израиль из третьих стран. И если израильскому агенту нужно было платить за информацию или за его «консультации», предпочитали создавать у него впечатление, что вручаемые ему американские доллары не являются американскими в буквальном смысле слова. Когда дело Полларда получило огласку, член сенатского комитета по разведке сенатор Дэвид Дюренбергер, проговорился, что по крайней мере в одном случае, во время израильского вторжения в Ливан в 1982 году, американцы использовали на агентурной основе израильского солдата.

Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли всегда рассматривала сотни тысяч переехавших в Израиль американских евреев как потенциальный резерв агентов. Однако их сдерживало то, что эти евреи переселились в Израиль по религиозным соображениям либо в силу приверженности сионизму и их лояльность к Израилю в конечном счете может одержать верх над их прошлыми связями с Америкой. Израильские спецслужбы всегда исходили из того, что в потоке иммигрантов из Советского Союза должна быть советская агентура, но они никогда всерьез не подозревали, что ЦРУ может делать то же самое. Сотрудники «Шин Бет» считали, что в жизни все возможно, но они не верили, что среди американцев могут быть какие-то американские «кроты», вывезенные в Израиль.

С другой стороны, американцы принимали как факт то, что среди израильтян, приезжавших в США на учебу или с деловыми целями, были израильские шпионы. И действительно, как могла страна, считающая себя находящейся в состоянии войны, не посылать шпионов туда, где можно было найти ценную информацию?

Деятельность израильской разведки в США действительно была широкомасштабной, но она не была такой уж четко организованной и такой зловещей, как это могло представляться ФБР и другим ксенофобам. Израильтян, выезжавших за границу, иногда просили проявлять внимание к какой-то проблеме, особенно если они были учеными, работавшими по проектам, имевшим значение для обороны Израиля. Но они формально не вербовались «Моссадом» или «Аманом», и им не выплачивалось вознаграждение. Многие из этих «путешественников» видели свой патриотический долг в том, чтобы посылать домой информацию, которая может помочь Израилю. Большинство израильтян в Америке, конечно, не занимались ничем подобным, к тому же им на глаза не попадалось ничего, что могло бы представить интерес для шпиона. Но от тех немногих, кто помогал, израильская разведка — иногда через институты и компании, имевшие представительства за границей, — получала пользу.

Во всяком случае в тайных операциях на территории США «Моссад» избегал использовать сотрудников своей резидентуры в Вашингтоне — точно так же, как американцы поступали в Израиле. Когда израильский агент направлялся с заданием в Америку, вашингтонская резидентура «Моссада» об этом не информировалась. Если израильская разведка должна была платить агенту за информацию, следуя американскому рецепту, она старалась использовать «флаг» какой-то другой страны или, что еще лучше, представлять дело так, что речь будто бы едет о каком-то безобидном промышленном шпионаже другой американской компании.