Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

В одном случае одна рука правительства, похоже, не знала, что делала другая. В условиях израильской демократии журналистам приходится мириться с тем, что они не представляют, когда и что им будет разрешено опубликовать. Тот же самое относится к личным мемуарам. Хаотическая система охраны секретов и цензуры дает разным людям различные возможности.

Ветеранам секретных служб приходится считаться с дискриминацией по отношению к ним со стороны цензуры и ждать «погоды», при которой можно будет опубликовать ту или иную информацию. Некоторые из них потратили впустую много времени, написав книги, которые цензура отказалась пропустить. Однако бывший «мемунех» Иссер Харел оказался очень плодовитым автором. Он обладает каким-то шестым чувством, позволяющим ему, не спрашивая никого, точно определить, что можно говорить о таких операциях, как, например, похищение Эйхмана.

Некоторые ветераны, чтобы обойти цензуру, облекают свои воспоминания в форму весьма реалистических произведений, удовлетворяя свой писательский зуд в виде романов, которые в большинстве своем носят явно автобиографический характер. Отсутствие конкретных фактов позволяет им не нарушать пожизненного обязательства неразглашения секретных сведений и снимает проблему цензуры.

Другие израильтяне, оставившие работу в спецслужбах или подразделениях спецназа, разглашают секреты, не публикуя ни слова. Они действуют по всему миру, передавая свои специальные знания иностранцам, которые платят им за их опыт в области обороны и безопасности. Эти консультанты получили свои знания в период нахождения на израильской правительственной службе. Обучая других, он раскрывают гораздо больше секретов, чем те, кто пишет об этом.

Цензура следит только за публикациями в средствах массовой информации, враги Израиля — разведки арабских и других стран — внимательно используют как открытые, так и тайные источники и даже личные контакты. В современном шпионаже вообще значительная часть информации поступает из открытых источников, ко информация из тайных источников все еще очень важна и без нее нельзя обойтись. Израильская цензура, однако, судя про всему, исходит из предположения, что человек, потерявший монету на темной улице, будет искать ее там, где горит уличный фонарь.

Израиль пытается перекрыть каналы утечки информации в прессу и в то же время смотрит сквозь пальцы на поток секретов, разглашаемых бывшими работниками спецслужб. Если Израиль так уж обеспокоен проблемой утечки секретов, то почему сосредоточивает внимание цензуры только на прессе? Как быть с наемниками и всякого рода частными «экспертами», которые владеют секретами?

Может быть, так. просто удобнее. Гораздо легче следить за газетами, чем шпионить за бывшими шпионами. Надо принять во внимание еще и то, что все, кто вовлечен в эту деятельность, входят либо в разведывательную, либо в военную «семью». А те, кто в Иерусалиме принимает решения, сами являются членами братства «старых ребят». По существу те, кто сегодня входит в правительство, в будущем сами могут оказаться в роли консультантов.

Однако самый большой ущерб часто наносят люди, еще находящиеся на правительственной службе. Заявление министра обороны Даяна о секретных связях с Эфиопией в 1978 году принесло больше вреда, чем море чернил, истраченное небольшой армией трудолюбивых муравьев из военной цензуры, вычеркивающих строчки из депеш корреспондентов. А когда представитель «Еврейского агентства» сообщил о тайном исходе евреев из Эфиопии в 1985 году, он поломан больше жизней, чем любой журналист за всю историю Израиля.

Газетные репортеры обычно менее опасны и более ответственны. Журналистов можно наказывать различными способами, вплоть до заключения в тюрьму, а политикам безответственная болтовня всегда сходит с рук.

Даже в области правосудия израильские власти ревностно оберегают право по своему усмотрению определять случаи, когда они требуют абсолютной секретности или полной огласки. Судебные процессы по обвинению в шпионаже граждан Израиля или иностранцев почти всегда проходят в обстановке абсолютной секретности. Не разрешается публиковать даже имя обвиняемого. В далеко не единичных случаях в судебном зале Иерусалима или Тель- Авива стоял обвиняемый «мистер Икс».

Мордехай Кедар, Аври Эль-Ад, Зеев Авни и позже Маркус Клингберг — все были преданы суду в закрытом порядке и даже отправлены в тюрьмы как анонимные «иксы». В случаях Мордехая Вануну и Шабтая Калмановича было объявлено, что они обвиняются в тяжких преступлениях, но процессы проходили закрыто.

Это очень изощренная система, в которой официальные власти используют свои полномочия как для защиты секретов, относящихся к национальной безопасности, так и для сокрытия информации о своих промахах, огласка которой может привести к скандалам. Именно такой мотив стоял за исчезновениями шпионов и других узников, как это было в не получившем абсолютно никакой огласки деле Питера Пульмана.

Немецкий еврей, инженер, родители которого погибли во время Холокоста, был завербован разведкой Восточной Германии. Хозяева вывезли его в Западную Германию, где он женился на молодой еврейке и уехал с ней в Тель-Авив. В ноябре 1971 года он как специалист по аэродинамике был принят на работу в компанию «Израель эйркрафт индастриз». Он производил впечатление способного и трудолюбивого работника, пока спустя 5 месяцев его не арестовала «Шин Бет» за шпионаж.

Восточногерманский шпион Пульман проник в одно из самых чувствительных мест израильского оборонного комплекса. Судебный процесс над Пульманом проходил в обстановке полной секретности, и он получил 15 лет тюрьмы. О его аресте, суде и приговоре в израильской печати не было ни слова. Он вышел на свободу в 1982 году, и лишь одно агентство новостей опубликовало об этом коротенькое сообщение.

Как может демократическое общество со свободной прессой терпеть такую обстановку секретности и замалчивания? Разведывательные службы, военная цензура, правительство и судебная система — все балансируют на канате, натянутом между интересами защиты национальной безопасности и соблюдением законов. Потенциальная опасность велика: если жители Израиля, собственные граждане и иностранцы могут исчезать без следа — и даже их семьи об этом не ставятся в известность, — существует возможность нарушения прав любого человека.

Есть признаки того, что правительственные службы требуют расширения своих нрав в ущерб правам граждан. В 1979 году кнессет впервые принял закон о подслушивании и с тех пор внес в него несколько поправок, создав, наконец, систему контроля за действиями правительственных ведомств в этом вопросе. Впервые право устанавливать скрытые микрофоны и перехватывать телефонные разговоры было предоставлено полиции, «Шин Бет» и «Аману». Полиция может пользоваться этим правом для изобличения правонарушителей только с санкции судьи. Лишь одно старшее должностное лицо полиции вправе обращаться за таким судебным ордером.